Прожженного циника Удоева невозможно напугать до смерти полицией, разорением, возбуждением против него уголовного дела. Уже пытались возбудить. На все это у него есть деньги и связи. До смерти его можно напугать только видом самой смерти. Призраком женщины, которую он убил и которая пригрозит ему тем, что лично примет у дьявола его душу под расписку и будет терзать ее вечно. Так напугать, что он во всем признается. Даже в том, чего не совершил и совершать не собирался. На это и рассчитана моя ставка.
Но сначала мне надо прояснить вопрос с Сашей. Этому-то что надо? Почему мой бывший любовник, с которым у нас все было так хорошо, теперь борется против меня столь отчаянно?
Я крепко задумалась, а потом до меня вдруг дошло. Сама же говорила, что нельзя недооценивать противника. Настя! Конечно, она докопалась до истины! Узнала, кто на самом деле любовница его мужа! И поставила ему условие: избавься от этой женщины навсегда. Пожаловалась родителям, а те влиятельные люди. И они крепко Сашу прижали. Он же безродный-беспородный. Целиком зависящий от своей шоколадной девочки.
Мне предложили Барселону, но я отказалась. Сделали все, чтобы я села, нашли свидетеля, чьи показания оказались решающими, и предложили навсегда убраться из страны. Настя не хочет больше меня видеть. Она простила, но видеть не хочет.
Итак, меня выживают из стаи. Идет установление иерархии. Альфа-самка дала слабину, и началась борьба за принадлежащего ей самца. За ее доминирующее положение в стае.
Мне пора продемонстрировать силу. Я не желаю Насте зла, мне достаточно сказать ей, что на Сашу я больше не претендую. Я его отпускаю. И узнать еще кое-что, что меня последнее время очень беспокоит. То есть поговорить по душам. С самим Сашей я пока объясняться не буду. И на спиритическом сеансе мне его не надо. У него железное алиби, пока убивали Курбатова, он был с Алиной, и это доказано. Он тут ни при чем. У него своя игра, и надо положить ей конец.
Я не стала звонить Насте. Она наверняка не захочет со мной встретиться. Просто пришла к ней домой, прекрасно зная, что Саша в это время на работе.
Тот же элитный дом, огороженный по всему периметру. Та же охраняемая подземная парковка, консьерж в подъезде. Я даже не подумала, что буду делать, если меня не пустят. Как долго стоять у домофона, может быть даже, по нему и объясняться с женой своего бывшего любовника. Унизительно, но я это заслужила.
– Вы к кому?
– К Анастасии Козелковой.
– Как вас представить?
– Георгина Георгиевна Листопадова.
Охранник не сдержался и хмыкнул. Потом снял трубку внутреннего телефона. Я была уверена, что передо мной отставной военный. Сказывалась выправка.
– Листопадова Георгина! – отрапортовал он в трубку, опустив отчество. В этом доме жили генералы от бюрократии, и, мне, маленькому оловянному солдатику, чин не полагался. Я вообще была не из этого мира. Я из тех, кем управляют те, кто здесь живет. От кого зависит, направится ли в вуз, где я преподаю, живительный поток бюджетных денег. Поэтому со мной не церемонились.
К моему огромному удивлению, я услышала:
– Проходите.
Настя оказалась храброй девочкой. Она не стала прятаться, кого-то ко мне подсылать. Хотя дверь мне открыла пожилая женщина в скромной опрятной одежде.
– Вы Лизина няня? – догадалась я.
Женщина молча кивнула. И тут в огромном холле появилась сама Настя. Она сияла:
– Георгина Георгиевна! Не знаю, зачем вы пришли, но я вам так рада! Мне просто не с кем поговорить, а тут вы!
Она оказалась великолепной актрисой. Щебетала как птичка и даже предложила:
– Чай, кофе?
Я все ожидала, когда же она сорвется. Тянула время, пила вместе с ней кофе, болтала о Лизе. Оживленная Настя показывала мне альбом с семейными фотографиями. Потом этот альбом кончился, появился другой, потом совсем старый альбом, потрепанный, с которым Настя обращалась крайне бережно. А я все молчала. Я так и промолчала два часа. И ушла, потрясенная. Нет, вру, под конец я задала интересующий меня вопрос и получила ответ, который, в сущности, ожидала, но он меня убил.
И только тогда поняла, какая же я дура!
Каково это – быть добычей
Максим отнесся к моей идее без особого восторга.
– Бред какой-то, – сказал он в телефонную трубку. Я позвонила ему, когда львенок уснул. – Ты уверена?
– Нет, но надо попробовать.
– Тогда за каким…
– Ты можешь это сделать или нет? – оборвала его я.
– Что сделать?
– Принять участие в сеансе.
– Я-то с какого боку?
– Это спектакль, и мне нужен талантливый актер. Если Удоев упрется, ты выйдешь из-за кулис и, указывая на него пальцем, скажешь: убийца! Или еще что-нибудь, что придет в голову. Текст можешь сам придумать. Мне главное его дожать.
– Бред какой-то, – повторил он. И нехотя согласился: – Ладно.
– Твоя жена не знает, кто я. Думает, медиум.
– Кто-о?
– Медиум. Я представилась Инной Георгиевной. Фамилию она не спросила, равно как и мои документы.
– А ты крутая тетка. Обманула бедную девочку, да? Воспользовалась ее слабостью и глупостью?
– Я у нее не мужа украла. И не кошелек. Напротив, хочу все уладить.
– Чего? Уладить? – он расхохотался. – Ладно, проехали. Я ей ничего не скажу. Инна так Инна. Сама будешь выкручиваться.
– Конечно.
– Слушай, а у тебя откуда такие таланты? – окончательно развеселился он. – Увлекаешься ролевыми играми?
– Есть профессиональные актеры, есть любители.
– Любимая учительница и ученик?
– Именно.
– Я запомню. Увидимся.
– Пока.
Таким образом, вопрос с Максимом был улажен. Алина очень охотно оказала мне услугу. Кобрин испугался, как и предполагалось. Лучше уж приехать на следственный эксперимент, чем испортить себе анкету административным взысканием, а тем паче условным сроком за ложные показания. Труднее всего Славе пришлось с Людмилой Ивановной, но узнав, что результатом следственного эксперимента должно стать доказательство моей вины, дама согласилась.
Хотя и утверждалось, что я не знала о том, что на мне жучок, когда ехала в усадьбу БЧ, вся вина за боевик о жизни чиновника-коррупционера лежала целиком на мне. Помните погоню на шоссе? Из-за меня БЧ впал в немилость, а Людмила Ивановна потеряла шанс стать ректором. И она мечтала отомстить.
Что касается Удоева, он даже не подозревал, что является оленем. То есть лосем. Зверем, на которого мы со львенком собираемся поохотиться. И что к нам присоединился леопард, Максим Калиничев. Руслан Борисович с пониманием отнесся к просьбе поучаствовать в следственном эксперименте, замаскированном под спиритический сеанс. Удивился только:
