– Н-н-н… нет, – дрожа от страха, промычал Руслан Борисович.
– Вы убили мою жену!
– Я н-н-н…
– Вы убили ректора Курбатова, – я встала рядом с Максимом. – И подставили меня.
– Прекратите!
– Я вам сейчас это докажу. Помните ваши показания?
– Какие показания? – проблеял он.
– Вы якобы встретили на дороге джип бирюзового цвета с аэрографией. Вы очень подробно его описали. Дымчатая кошка на правой передней дверце, другая, огромная, на капоте, на крыше следы кошачьих лап.
– Д-да, – с запинкой сказал Удоев, еще не подозревая о подвохе.
– А откуда вы знаете, что на крыше аэрография? Как вы могли это видеть? У вас седан, у свидетельницы джип. По вашим словам, из машины вы не выходили.
– Я видел ее… эту у банка.
– Но показания-то вы дали раньше! Они запротоколированы! А я вам скажу, каким образом вы узнали об аэрографии на крыше джипа. Вы видели это в день убийства Курбатова сверху. Из рабочего кабинета, из окна второго этажа. Где Курбатова и застрелили. Стояли самые длинные дни в году, поэтому до полуночи было светло, почти как днем. Но вы не видели, кто в машине, мужчина или женщина, поэтому сказали уклончиво: свидетель.
– Я не…
– Вы из окна увидели, как я вошла в дом. Потом достали пистолет и хладнокровно убили Курбатова. А до этого вы с ним спорили. Вы просили его не доводить дело до суда, а он говорил, что самое дорогое для него – спокойствие дочери. И ее семейное счастье. Вы, кстати, и не надеялись его переубедить. Деньги его не интересовали, связей у него было побольше, чем у вас. Сколько детей влиятельных чиновников через его руки прошло! Он вас совершенно не боялся, а вот вы его… Выхода у вас не было, Руслан Борисович. Поэтому вы все спланировали заранее. Пока я поднималась по лестнице, вы спрятались в ванной, а потом ушли через черный ход.
– Осталось спросить у духа Ивана Алексеевича, так ли это, – сыронизировал Кобрин.
– Да замолчите вы! – одернула его Алина.
– Да, дело серьезное, – напряженно сказал львенок. – Так было, Руслан Борисович?
– Зачем мне…
– А затем, – резко оборвал его Максим. – Мой тесть уже всех знакомых напряг. Ты бы не то что ректором не стал, как пить дать, загремел бы за решетку.
– Вы забыли одну важную вещь, – усмехнулся Удоев. – Откуда у меня ее оружие? – кивнул он на меня.
– Тебе его брат дал, – тихо произнесла я. И повторила отчетливо, чтобы все слышали: – Пистолет украл у меня его сводный брат, Александр Иванович Козелков. Я совершенно точно помню тот день, когда хватилась оружия. У меня почти не бывает гостей. Единственный человек, который мог его украсть, – Козелков.
– Так они что, братья?! – расхохоталась Алина. – А так не похожи!
– Он тоже был брюнетом, пока не побрился налысо, – кивнула я на Руслана Борисовича. – У них один отец. Иван Тимурович Козелков ушел из семьи, когда сыну исполнилось десять лет. К женщине, которая от него забеременела и у которой вскоре тоже родился мальчик. Его назвали Сашей. Но оставленная Иваном Козелковым женщина вскоре очень удачно вышла замуж за партийного босса, и отчим Руслана усыновил. Потому он и Удоев. Руслан Борисович Удоев. Козелков, который был очень счастлив во втором браке, подписал соответствующие документы без разговора. Он был простой человек, без образования, без амбиций. В то время как Удоев… О! Своих детей у него не было, и для усыновленного им Руслана он сделал все. МГИМО, блестящая карьера… Братья встретились, когда ставшему депутатом Руслану понадобились свои люди. В том числе и в министерстве. Он отыскал младшего брата, но родство афишировать не стал. У чиновников с этим строго. А так можно записывать на младшенького недвижимость, оформлять счета. Откаты опять же получать через его министерство. Братья очень удобно устроились, Руслан организовал Сашеньке выгодный брак, устроил его карьеру. Влиятельный чиновник ни за что не выдал бы дочь замуж за беспородного Козелкова, но за брата депутата Удоева… Сашу свели с Настей, и молодые стали жить безбедно. У братьев восточные корни, оба они смуглые, с характерными южными чертами, а на востоке очень крепки семейные связи. Уважение к старшим, можно даже сказать, беспрекословное подчинение. Это в крови. Саша попал под влияние старшего брата. И когда тот сказал, мол, твоя очередь, братишка, тащи теперь ты меня, Козелков тут же меня предал. С пистолетом красиво получилось. Вы были уверены, что я первым делом кинусь стирать отпечатки пальцев. Ведь это мое оружие, понятно, что они там есть. Я и кинулась. Козелков трусоват, поэтому обеспечил себе алиби: в день убийства Курбатова назначил встречу Алине, как раз на то время, когда его брат должен был решить проблему. Якобы он хочет согласовать кандидатуру Алины Евгеньевны в министерстве. Это говорит о том, что убийство Курбатова было заранее спланированным. А вовсе не спонтанным, и не в состоянии аффекта. Нет, это было жестокое, заранее продуманное убийство, – повторила я с нажимом.
– Это правда? – спросил потрясенный Слава.
– Ты посмотри на него, – я кивнула на Удоева.
– Ну и мразь! – высказался Максим. – Может, хватит людей убивать? Пора уже и ответить. По закону не получится, так я сам… – И он сжал кулаки.
Вот тут Удоев всерьез испугался. Я не случайно позвала Максима. Когда шло разбирательство по делу о наезде, Удоев от Катиного мужа бегал. Старался с ним не встречаться. Повсюду ходил с охраной. И вот они встретились. За эти годы Максим заматерел, выполняя сложнейшие трюки без каскадера, победил свой страх, и лицо у него теперь было такое, что никто не сомневался: убьет. Поэтому Удоев решил, что лучше уж в тюрьму.
– Я убил, – хрипло выдавил. – Признаю.
– Я тебе такую прессу обеспечу, что ты век не отмоешься, – пригрозил Максим. – Не надейся отделаться условным сроком. Теперь у меня все есть, и деньги, и слава. Журналисты сами за мной бегают. Завтра увидишь газетные заголовки.
– Пожалуйста, не надо, – попросил Удоев. – Не надо шума. Эта девочка сама кинулась под колеса. Может, ей жить надоело?
– Ах ты… – рванулся Максим. Я подумала, что он сейчас Удоева убьет.
– Макси-и-им!!! – завизжала Светлана.
– Так его! – азартно закричала Алина.
В Максима вцепились опера. Удоева поспешно увели.
– Таких душить надо, – не унимался Максим.
– Милый, успокойся, – висла на нем Светлана. – Теперь твоя Катя обрела наконец покой.
– Что? – бешено посмотрел на нее Максим. – Давай завязывай со спиритизмом.
– Надо же, – разочарованно сказала Людмила Ивановна. – Поздравляю вас, Георгина. Вам опять удалось выкрутиться.
– Значит, место ректора свободно? – оживилась Алина.
Дамы обменялись испепеляющими взглядами, а я всерьез испугалась: неужели все сначала? Что касается Кобрина, он поцеловал мне руку и откланялся, сказав на прощание:
