— Думаешь, спецназ? Или ВДВ?
— Я не знаю, где он этому учился, — развел руками Семенов. — Ведь он говорит, что не был в армии! Тогда откуда?
— Послушай, Василий. Нам-то что? Мы какое дело ведем? О краже мобильных телефонов. Здесь все сходится. Или не сходится?
— Вроде бы сходится, — мрачно сказал Семенов. — Я намерен провести опознание. Собрать всех этих куриц… Имею в виду — потерпевших. И послушать, что они скажут. Опознают его или не опознают.
— А если опознают?
— Тогда я, как говорится, пас. Ума не приложу, зачем он воровал эти телефоны. И кто он такой вообще.
— Пенкин Анатолий. Деревня Сосенки.
— Ты сам-то этому веришь?
— Я верю, что если мы с тобой сунемся в это дело, нам мало не покажется. Хочет он сесть за кражу мобильных телефонов — пусть сядет.
— Олег, опомнись! Нам такой кекс в руки попал! Неужели не докопаемся до правды?
— Ну и что ты на него имеешь? — сердито спросил Хлынов. — Драка? Приемы карате, которыми он якобы владеет? Сверхспособности? Якобы он за пять секунд прочитывает текст, на который другому надо затратить полминуты? И что это доказывает?
— Что он не тот, за кого себя выдает.
— Скажи еще, что Пенкин — американский шпион! Вася, это уже не актуально. Холодная война-то кончилась.
— Кстати… Надо проверить, владеет ли он иностранными языками, — задумчиво сказал Семенов.
— У тебя паранойя. Кому это нужно?
— Не знаю. Этот Пенкин — загадка.
— Но телефоны-то он воровал?
— Воровал.
— И чего тебе еще надо?
— Я…
В этот момент зазвонил мобильник, лежащий тут же, на верстаке. Звонок был характерный: сирена, с которой едет по городу «скорая» или милицейская машина. Лицо у Хлынова сразу стало кислое. «Жена», — догадался Василий. Все, что говорила мужу Верка, было ему тоже слышно. Вжик-вжик.
— Где тебя черти носят?
— Я в гараже, — терпеливо пояснил Олег.
— Опять пьянствуешь?!
— Мы с Василием по работе.
— С каким Василием?
— С Семеновым. Ты же знаешь, что он только пиво пьет.
— И Семенова приплел!
— Я могу ему трубку дать.
— Знаю я твои милицейские штучки! Небось на магнитофон записал! Быстро домой!
— Вера, я…
— Ты что — глухой? Почему я одна должна отдуваться? В пятницу на родительское собрание пойдешь ты!
— Хорошо.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что пойду. И домой сейчас приду.
— Ну знаешь!
После этого труба замолчала. Олег осторожно, будто бомбу, которая при любом движении может взорваться, положил телефон обратно на верстак.
— Что это с ней? — спросил Семенов.
— Небось мама рядом сидит. Я так думаю, у нее кризис среднего возраста.
— У мамы?
— У жены, — сердито сказал Хлынов. — Все думает, что чего-то упустила. Жизнь мимо прошла. Вот и бесится. Красивая. — И он тяжело вздохнул. -Все говорила, что я от нее кавалеров отпугиваю. Ну кто, мол, захочет связываться с ментом?
— А как у вас с любовью? В смысле секса, как сейчас говорят.
— Ты еще! — в сердцах сказал Хлынов.
— Что значит «еще»?
— Да Пенкин этот. Сразу попал. В больное место. Какой к черту секс при такой жизни? Как мужик мужику: я ее хочу, пока она рот не откроет. Веришь, нет? У меня нормальная потенция только на работе. Когда жены рядом нет. Как позвонила -сразу все опускается. От этого она орет еще больше. Я говорю: давай разведемся. — «С ума сошел, а как же дети? Кому я такая нужна, разведенка тридцати пяти лет, и как квартиру делить?» — В общем, проблема. А Пенкин… Либо я идиот, либо он отличный психолог.
— Вот! В самую точку! Когда я с ним беседую, у меня такое ощущение, что иду по минному полю. А рядом сидит сапер и надо мной смеется. Он-то отлично знает, где эти мины заложены. Это меня раздражает до крайности. Особенно то, что я о нем ничего не знаю. Правды не знаю. Я предъявил Пен-кину обвинение и получил постановление суда на содержание его под стражей вплоть до… Пока не выясню, кто он! Нельзя его отпускать. Кстати, он и не возражает. Мне показалось даже, что он обрадовался, когда я объявил, что до суда собираюсь продержать его в следственном изоляторе.
— Давай вот что сделаем, Василий, — Хлынов тяжело вздохнул и поднялся. — Проведем опознание. Я тоже хочу присутствовать. Если эти пять женщин…
— Четверо.
— Если четыре женщины в один голос опознают в Пенкине грабителя и если из деревни Сосенки придет подтверждение в том, что человек, изображенный на фотографиях, — Пенкин Анатолий… Надеюсь, ты связался с местным уголовным розыском?
— Конечно! Выслал факс, его фото. Они сказали, что съездят в Сосенки, опросят одноклассников Пенкина, тех, кто его хорошо знал. А еще я сделал запрос в Московский Информационный Центр, где данные об уголовной ответственности хранятся десятки лет. Мне нужно дело Анатолия Ивановича Пенкина, шестьдесят шестого года рождения.
— А родители?
— Мать, — коротко сказал Семенов. — Отца он не знает. Мать умерла год назад. Дояркой она работала на ферме. Пила сильно. Цирроз печени. Пенкин на родине не был лет десять.
— Но одноклассники-то остались?
— Люди, которые лично знали Пенкина? Да. Завтра получу подтверждение. Либо опровержение. Насчет фото. Но тогда нам придется искать настоящего Пенкина. И выяснять, кто тот человек, который пришел к нам с повинной.
— Но если все сойдется…
— Тогда я пас. Пишем обвинительное заключение и направляем дело в суд.
— И ты успокоишься?
— Да. Хотя… Ну откуда он знает приемы каратэ?
— Да остынь ты! Пошли, мне надо гараж закрыть, — сердито сказал Хлынов. — Буду я еще из-за какого-то Пенкина заморачиваться!
— Он не какой-то Пенкин. Ладно, пошли. — Семенов нехотя поднялся.
— Ты почему не на машине?
— В ремонте.
— Здесь мужиков много, которые разбираются. Пригнал бы — глянут.
— Я лучше за деньги. Не люблю одалживаться.
— Ну как знаешь.
Из гаража Семенов вышел первым и какое-то время смотрел, как Олег запирает ворота. Потом тот поднял голову и посмотрел на небо.
— Весна! — сказал с чувством. — Чуешь, Вася? Елки, весна! А погода какая, а?
— Да, хорошо.
— Хорошо. Здорово! В выходные поеду на рыбалку, — возбужденно сказал Олег. — Ну ее к черту, эту дачу! Водки можно и на бережку выпить, у костра. Да под уху. Хочешь со мной? Хорошая компания будет. Обещаю.
