— Маша? Где ты? — прошептал Эдик. — Ты спишь. Я знаю, что ты спишь.
И он начал метаться по квартире, охваченный внезапным приступом ярости: грохнул одной дверью, другой, опрокинул стул, разбил какую-то вазу, на пол упал букет роз. Успевшие увять, цветы были безжалостно раздавлены ногой.
— Я знаю, ты спишь! — кричал он. — Ты спишь!
Маруси в доме не было. В большой комнате на столе он нашел неоконченный пейзаж и на нем записку:
«Мне было с тобой очень весело, корнет. Но сегодня явно не день Бэкхэма».
— Дура! — выругался Эдик. — Девчонка! Дура! Ну, где она теперь? Где?
Арбат
Она шла по улице, самой красивой улице Москвы, и ела мороженое. Телефонный звонок ее разбудил, отрезвил, заставил прийти в себя. В самом деле, не затем приехала в Москву — романов и в родном городке хватало. Замужество? Ха-ха! Но почему они все так суетятся? Подумаешь, деньги, наследство! Будущее? Какое будущее? Будущее вот, оно же и настоящее: брусчатка, по которой весело стучат каблучки, улица, где на каждом шагу встречаются настоящие поэты, те, у кого в душе вечная весна и тяга к полету, к свободе. И хочется быть вечным странником, а не приковывать себя цепями к какому-то богатому дому, к мужу, к детям Не дай Бог, еще и дети пойдут!
Нет, Марусе не хотелось сейчас ни мужа, ни детей. Это не для нее. И ехать по указанному адресу тоже не хотелось. Сначала один заявляет на нее права, потом другой. Да пошли бы они все куда подальше! Надоели! Она свободна. Сво-бод-на. Ото всего и ото всех.
— Девушка, можно с вами познакомиться?
Вот и этот туда же! Познакомиться!
— Нет.
— А куда вы так спешите?
— Еще не знаю. Но спешу.
Она смотрела на картины, выставленные на продажу, и думала: «Мои лучше». Она была в этом уверена, потому что в душе ее всегда было только одно — я лучше всех. И точка. Только бы не оставляло это желание писать, писать, писать… Только это она не могла отдать никому и ни за что, ни за какие деньги, ни за любовь, ни за спокойное, сытое существование. Без творческих запоев жизнь ее просто не имела смысла.
Не поедет она ни в какую квартиру, делать ей там нечего, только сидеть в четырех стенах, зевать, скучать и ждать неизвестно чего. А куда ехать? Пока не ясно. Сама не знает, чего хочется. Может, в следующую минуту возникнет новое желание и заставит предпринять какие-то действия. А пока… Может быть, мороженого?
Она вздохнула и достала из кармана деньги:
— Мороженое, эскимо в шоколаде.
Опять какой-то парень рядом! Поистине, одинокой симпатичной девушке, праздно шатающейся по Москве, просто проходу не дают!
— Девушка, сколько времени, не подскажете?
— Нет.
— Что, часов нет?
— Есть часы. Времени нет.
—: Ох, какая вы, девушка!
— Какая есть.
— Девушка, девушка, давайте, я напишу ваш портрет!
Уличный художник улыбается. Молодой симпатичный парень. Девушке скучно, девушку надо развлечь. Вот тут она и рассмеялась. Портрет? Ее портрет?
— Давай лучше, я твой напишу. За так.
— Какая вы, девушка!
— Что, жалко? Тогда заплачу за то, чтобы написать портрет. Идет?
— Идет! — весело рассмеялся парень.
Маруся села перед мольбертом, взяла в руки сангину и начала работать. Вот так. Еще штришок, еще. Она, Мария Кирсанова, она сама по себе. И не надо жалеть о нескольких потерянных днях, которые были просто наваждением.
— Девушка, да у вас талант!
— Я знаю, — не отрываясь от работы, отмахнулась от парня Маруся. И повторила: — Не верти головой и помолчи, сделай одолжение. Я все про себя знаю.
УВД одного из районов Москвы
Капитан Платошин устал, очень устал. В деле Листовых хотелось сегодня же поставить точку, ан нет, пока не получалось. Следователь целый час бился с подозреваемой в двух убийствах Ольгой Сергеевной Старицкой, но та категорически отказывалась признаться в совершенных деяниях. А мотив вот он: стоило только открыть записную книжечку, и получается, что Старицкая Ольга Сергеевна задумала совершить преступление давным-давно, поэтому-то, может, и цианистый калий из лаборатории украла. И нужна ей была одна только ампула, которая, когда время настало, пошла в дело. Но почему именно Нелли Робертовна? Неужели из ревности? Да ведь художник Эдуард Листов умер давно! Что-то в этом деле не стыкуется.
— Когда я пришла в комнату, хозяйка была еще жива, — упиралась Старицкая.
— А как же ампула?
— Мне же надо было забрать поднос! Как вы не понимаете?
— Понимаем. Значит, вы вернулись в комнату еще раз.
— Да, вернулась. Я увидела, что Нелли… Что она умерла. А под столом валяется пустая ампула. Я сразу поняла, что это та самая.
— Та самая? Что значит, та самая, Ольга Сергеевна?
— Которую я… взяла, а потом ее у меня украли.
— У вас? Украли?
— Ну да.
— Да кто же знал, что у вас есть яд?
— Я как-то сказала… одной женщине. Сказала, что в ящичке моего стола лежит яд.
— Замечательно! Сказали, что в ящичке вашего стола лежит ампула цианистого калия. Это называется просто — подсказали. Ведь с умыслом это было, признайтесь, Ольга Сергеевна?
— Я… Не было никакого умысла.
— Ну-ну, продолжайте.
— Да что вы на меня так смотрите! Не докажите! — Ольга Сергеевна попыталась успокоиться. — Она знала, да. Точно знала. Знала же!
— А зачем же вы уничтожили улику?
— Потому что вы бы все равно узнали, что ампула моя. Она специально это сделала, чтобы меня стали подозревать. Специально отравила Нелли Робертовну цианистым калием. А я раздавила ампулу ногой. Машинально.
Почему же с собой не взяли?
— Вы уже вошли в сад. Я просто испугалась и растерялась. Если бы подумать, поступила бы по другому. Но времени подумать не было. И я сделала глупость.
— Хорошо. Кто же из проживающих в доме женщин знал, что у вас есть яд?
И она назвала имя. Вот теперь и думай: случайное совпадение или не случайное? Сколько же в каждой семье тайн! А может, Старицкая и врет. Один раз зашла, чтобы поставить поднос на стол и цианистый калий в чашку всыпать, второй раз убедиться, что хозяйка выпила кофе и теперь мертва.
Капитан Платошин был расстроен. В этом запутанном деле можно рассчитывать только на признание убийцы, свидетелей-то нет. Следователь тоже это прекрасно понимает: эмоции к делу не пришьешь. Оно рассыплется в суде, словно карточный домик, особенно если адвоката хорошего нанять. А у Старицкой Ольги Сергеевны теперь будут деньги, большие деньги. Немного осталось ждать.
