Я закрыл глаза и посидел так с минуту. Это была минута молчания. Я прощался со Сгорбышем. Теперь я точно знал: его больше нет.
Что ж, поеду домой. Мне нужна передышка…
Кадр второй
Мама удивилась моему столь раннему возвращению, ведь я обещал, что буду только к ужину.
— Что случилось, Леня? — с тревогой спросила она.
— Спать очень хочется.
— Спать?
— Да. Я отдохну в своей комнате часика два-три. Не возражаешь?
Я собирался проспать, по меньшей мере, пять, но не стоит ее так пугать.
— Папа звонил. Сказал, что приедет к восьми.
— Я спущусь к ужину.
Моей щеки коснулась прохладная рука мамы. Я взял ее в свои ладони и поцеловал. Мама улыбнулась такой знакомой мне улыбкой:
— Иди, отдыхай.
После этих слов я поднялся в свою комнату и завалился в постель. Но, как ни старался, уснуть не мог. Слишком велико было напряжение последних часов. Драма на Рижском шоссе, захватывающая погоня, визит в морг. Только друг Боб меня развлек.
Я взял пульт от телевизора. Люблю засыпать под развлекательный канал. Вижу на экране знакомые лица и успокаиваюсь. Все живы-здоровы. Тусуются, снимают новые видеоклипы. И я в теме. При встрече смогу поддержать разговор.
Я включил развлекательный канал. Речь шла о кино, а точнее, о съемках очередного сериала, запуск которого планировался осенью. Режиссер взахлеб рассказывал содержание, актеры ему помогали. Мода, что ли, такая: сначала показывать кино о том, как снималось кино, а уж потом и сам фильм? Я хотел было выключить телевизор, но вдруг увидел знакомое лицо. В принципе они все мне знакомы. Но это лицо особое. Это лицо моего фиаско. Это лицо стоило мне нескольких седых волос и одного разбитого сердца.
Я увидел Олесю. Мужик в джинсах и растянутой майке что-то ей объяснял, выразительно жестикулируя, она с готовностью кивала. Я прибавил звук. Через десять минут я уже знал, что снимается и где. Малобюджетный сериал, съемки которого проходят прямо на улицах Москвы. К примеру, завтра съемочная группа выезжает в Сокольники. Я зевнул и выключил телевизор. Теперь я могу спокойно уснуть. Я узнал все, что мне нужно. Ах, этот Петровский, баловень судьбы! Удача сама идет к нему в руки! Похоже, парень, завтра ты возьмешь реванш. За разбитое сердце. Черт с ними, с седыми волосами! Я счастливо улыбнулся и уснул как младенец…
Проснувшись, машинально потянулся к пульту. Шли «Новости». Как назло, криминальные. Этого добра в моей жизни теперь хватало, и я решил переключиться на другой канал, но тут увидел свою машину. Она горела. Это были кадры вчерашней давности. Первая сгоревшая машина в моей жизни. Как же все это теперь далеко! Вчера на моих глазах поджигали, сегодня убивают. Что ни день, жить все страшнее.
Парнишка, снимавший трагедию на мобильный телефон, оказался не промах. Наверняка на этом заработал. Даже мое сгоревшее имущество приносило людям деньги. Ну что ты за человек, Петровский? Я с интересом наблюдал, как горит моя машина, пока не сообразил: скоро восемь! Я же обещал спуститься к ужину! Я вскочил и кинулся в ванную комнату, принимать душ.
Через десять минут я спускался в гостиную, одетый, как подобает, но волосы мои были влажны. Я забыл о том, что есть такая штука, как фен. Вообще, со мной в последнее время происходит что-то странное: я открыл для себя много нового, но многое вдруг стал забывать. Элементарные вещи, которые раньше составляли смысл моей жизни. Впрочем, прическу, не соответствующую событию, мне простили. Как только я спустился, в дверях появился отец. Мама улыбнулась и кивнула:
— Прошу к столу.
Мы чинно уселись, лакей подошел с бутылкой, старое мутное тело которой было обернуто белоснежной салфеткой, и налил нам вина. Кадры из светской хроники. Еще утром я ползал в пыли, и у моих ног ложились пули. Теперь я делал вид, что вино великолепно, мясо прожарено, а жизнь прекрасна. Похоже, мы все делали вид. Потому что глаза у матери были грустные, отец же напряженно о чем-то раздумывал.
— Мама, как прошел день? — нарушил я молчание.
— Была в клинике, где лежат дети, больные лейкемией. Надо организовать сбор средств в их пользу. Думаю, кого бы привлечь? Нужны звезды.
— Хочешь, помогу? — великодушно предложил я, планируя взять на себя как раз звезд. Уж я-то сумею их уговорить!
— А как же твоя работа?
— Я уволился.
— Что-то случилось? — с тревогой спросила мама.
— Представляешь, Сгорбыш… Я тебе о нем рассказывал, помнишь? Так вот: он умер.
Она вздрогнула:
— Как-как?
Отец сурово сказал:
— Леонид, тебе не кажется, что это неподходящая тема для беседы за столом? И при даме. Если ты хочешь поговорить о смерти, это мужской разговор. После ужина мы поднимемся в мой кабинет и все обсудим.
— Хорошо, — весело сказал я. — Поговорим о чем-нибудь приятном. Мама, каковы последние светские сплетни?
— Откуда мне знать? Я была в больнице.
— Сегодня неудачный день, — притворно вздохнул я. — О чем бы мы ни заговорили, все время возвращаемся к теме смерти.
— Скажи лучше, когда ты женишься? — улыбнулся вдруг отец.
— О! Это интересно нам всем! Ответ неизменен: как только найду подходящую девушку.
— Я слышу это уже десять лет.
— Но разве не ты запретил мне жениться в девятнадцать лет?
— Это была плохая девушка, она хотела тебя обмануть.
— Если бы ты знал, скольких девушек обманул я…
— Леонид, — мама покачала головой. — Я не понимаю, в кого ты такой?
— Разве среди моих предков все были такие уж благопристойные? И зануды.
— Ну, хватит, — резко сказал отец. — Я вижу, разговор не клеится. Леонид, у меня к тебе пара вопросов.
— Ах, вот в чем дело! — догадался я. — Вот почему вы оба такие напряженные! У меня тоже нет аппетита. Предлагаю вариант: сначала мы решаем вопросы, а потом пьем кофе. Я не хочу ужинать, но от десерта не откажусь. Хочется сладкого.
— На десерт местная клубника, — сказал мама. — Она сейчас самая сладкая.
— Тем более! Я обожаю клубничку в это время года!
Я скомкал салфетку и поднялся, отец тоже встал. Поднялась было и мать, но отец ее остановил:
— Эва, сиди. Мы сами разберемся.
Мама опустилась на стул, лицо у нее казалось измученным. Отец направился к дверям, я следом. К моему удивлению, мы не поднялись наверх, а вышли на крыльцо. Отец широкими шагами направился в гараж. Ах, вот в чем дело!
— Объясни мне, — отец указал на заплатку, — что это?
— Малость поцарапал, — сказал я с видом простачка.
