— Это ты, Лева, жадный, потому и на баб тебе не везет. Настоящая любовь дорогого стоит, а ты все выгадываешь, все копеечничаешь. У меня же к девушке, можно сказать, чувство. Не могу же я ее оставить ни с чем?
— Ну так и женись, раз чувство.
— Экий ты. Да не хочу. Курит она много, а у меня от дыма голова болит. Другую присмотрел, некурящую. Здоровье-то дороже любого чувства. А что ж Колька свою прячет?
— Есть причина.
— Ты смотри. У нас чужаков не любят.
Шантель прекрасно это понимал. Вспыхнувшую вмиг славу надо было во чтобы то ни стало подкрепить удачным браком, иначе угаснет, как спичка, а костра не зажжет. Надо опираться на родственные связи, а потому в брак вступать со своими, как-то завязанными в шоу-бизнесе. Так что выбор у Коли небольшой. Беда только, если уедет в деревню вслед за своей феей. Бросит все и уедет. Есть люди, которые делают и такой выбор, хотя их и меньшинство.
Лев Антонович прекрасно осознавал, почему Коля так прикипел к этой девчонке. Парень он был простой, так же как и Фиса, родился в маленьком провинциальном городке, потому чувствовал в ней родственную душу. С Фисой Коле было проще, чем с красивой, светской, но молчаливой Евой. Сам Коля говорил неохотно, взвешивая и обдумывая каждое слово, и с длинноногой блондинкой у них получался весьма странный диалог: мало слов, одни многозначительные паузы.
Шантель теперь находился в постоянном напряжении. Излюбленная фраза «как-нибудь образуется» уже не вселяла уверенности. Как образуется-то? Как?
Земля
Этот ужасный день начался как обычно с работы в студии звукозаписи. Лев Антонович Шантель уже не арендовал помещение на паях с Фонариным, оборудовал свое. Поначалу это была мансарда в новостройке, на последнем семнадцатом этаже. Точнее, два мансардных помещения, которые по сходной цене выкупил Шантель. Рабочие сломали стену, объединили две мансарды в одну огромную, выделили закуток, символизирующий комнату отдыха, а остальное пространство загрузили студийной аппаратурой.
В целом получилось неплохо, Лев Антонович не предусмотрел только одного: как раз над этим помещением проходила труба, снабжавшая дом горячей водой, поэтому в мансарде было ужасно душно, особенно сейчас, в начале апреля, когда топить еще не бросили, а солнышко местами уже припекало. С духотой боролись всеми средствами, иногда даже распахивали окно, несмотря на еще прохладную, сырую погоду. Окно, кстати, было очень интересное. Огромное, подоконник почти вровень с полом. Оно-то и спасало от духоты — форточкой обойтись было просто невозможно.
В студии собрались все: Коля, Олег, Леня, новый барабанщик, Эдик и даже Фиса с Лелей. Кроме того, присутствовали Шантель и его ассистент, парень лет двадцати пяти. Он исполнял при Льве Антоновиче обязанности звукоинженера. Парень сидел за пультом, Лев Антонович пока прослушивал фонограмму, Олег с Леней спорили, а Фиса болтала с Эдиком. Шантель косился на них и прикидывал свои шансы. А что, если… Родственные же души, отчего бы им не сойтись?
— Эдик, ты будешь свидетелем на нашей свадьбе? — просительно трогала малыша за рукав Фиса.
— Ну, если Коко позовет.
— Коко! Какая прелесть! Эдик — ты прелесть. Я буду звать его Кокошей. Ты слышишь, Кокоша?
— Замолчи, — поморщился Коля. Последнее время творческий процесс у него застопорился. Не шло дело, и все тут.
— Почему? — Фиса вытаращила голубые глаза. — Что хочу, то и говорю, имею право. С беременными девушками не спорят.
— Тебе не кажется, что слова «беременная» и «девушка» не очень-то сочетаются?
— Почему?
— Потому что раз ты беременная, то уже явно не девушка, — хмыкнул Олег.
— Ах, так! — фыркнула Фиса. — Ну и подумаешь! А я все равно девушка!
— Какая ж ты дура! — не удержался Коля.
— Брат, ты не прав, — вступился за Фису Эдик. — Со своей невестой можно и понежнее обходиться. За свои поступки надо отвечать. Ведь это же твой ребенок.
— Умные девушки принимают меры предосторожности, — Коля скрипнул зубами. — А дуры…
— Что-то ты сегодня нервный, старик, — похлопал его по плечу Леня.
Фиса явно собиралась с силами, чтобы достойно ответить своему жениху. Шантель увидел, что Коля идет к нему, и снял наушники. Лицо у солиста было несчастное.
— Все, не могу больше!
— Ну-ну. Терпи. Ты же ее любишь.
— Но она все время только глупости говорит!
— Фиса еще ребенок, — усмехнулся Лев Антонович.
— Как же я появлюсь с ней на презентации нового альбома? Что, она при всех будет звать меня Кокошей?
— Скажи, чтобы не звала.
— Как будто она послушает!
— Ну не бери с собой.
— Вы что, Фису не знаете? Скандал устроит. Бредит звездной жизнью, спит и видит себя среди знаменитостей. Если я не женюсь, грозится пойти к репортерам и рассказать, как я соблазнил несовершеннолетнюю девушку.
— Ну так женись.
— Лев Антонович!
— Что — Лев Антонович? Лев Антонович! Ведь я тебе говорил!
— Я не знаю, что делать! Мне уже не до музыки! Я сочинять не могу! Я петь не могу!
Шантель встал, хлопнул в ладоши:
— Все, работать, работать! Ребята, по местам!
Но дело сегодня не шло. Эдик сидел на стуле рядом с Фисой, все время с ней перешептывался, и девушка глупо подхихикивала. Леля косилась на них и улыбалась.
— Можно меня не отвлекать? — сорвался Коля.
— А вы лажу гоните! — вскочил Эдик. — И вообще, со мной было гораздо лучше.
— Ну, иди сюда. Иди! — прокричал Коля. — На свое место. Давай!
Лев Антонович молчал. Чем-то нехорошим все это должно было кончиться. Когда Эдик занял свое место, а новый барабанщик, обиженно засопев, устроился поодаль на стуле, Шантель скомандовал:
— Поехали! Запись.
Через минуту пришлось все выключить: Коля вдруг замолчал.
— В чем дело? — спросил Шантель.
— Эдик фальшивит. Он с Леней не попадает в одну долю.
— Я? — вскочил маленький барабанщик. — Это Вектор со мной в долю не попадает! Он виноват!
— И вообще, я не могу так работать!
— Это я не могу! — взвился малыш. — Он смотрит, и я не могу. Пусть уйдет.
Палец Эдика уперся в сидящего на стуле барабанщика. Новенький вскочил. Посмотрел на Шантеля. Тот молча кивнул. Барабанщик вышел через черный ход, громко хлопнув дверью. «Как-нибудь образуется, — подумал Шантель. — Извинюсь перед ним — и образуется. А парень, оказывается, с характером».
— Начали! — снова скомандовал он. И звукоинженеру: — Попробуй подними десять килогерц на тарелке ride.
