Одним прекрасным солнечным утром, а точнее, в полдень – раньше Людмила Михайловна собеседований не назначала – в ее белоснежном, евроотремонтированном офисе появился Тимур Муратов. Он пришел устраиваться на работу.
В первый момент Сальникова лишь тихонько вздохнула:
– Это самое прекрасное, что я видела в жизни!
Она даже думать не смела, что этот шедевр, сотворенный природой, может принадлежать ей. Она могла только смотреть и восхищаться. Молча. Разумеется, Тимур сразу получил работу. Они беседовали минут пять, причем говорил он, а она краснела. Хотя раньше Людочка не отличалась застенчивостью, но тут вдруг пробрало! Это была любовь с первого взгляда! Похожая на удар молнии, стремительная и испепеляющая. В один день Людочкино сердце вспыхнуло и сгорело, и возродить его из пепла мог только Тимур. Она даже заболела от любовной тоски, но исправно продолжала ходить на работу.
От мужчин-сотрудников Тимура выгодно отличали, во-первых, сдержанность, во-вторых, начитанность, в-третьих, уважительное отношение к женщине. Людочка ни разу не видела, чтобы он с кем-то заигрывал, ущипнул бы девушку за мягкое место, просто подмигнул развязно. И уж тем более не слышала, чтобы Тимур ругался матом. В присутствии женщины – никогда! Это был Бог, хоть и на службе у людей, но ни на секунду не забывавший о своем божественном происхождении.
Тимур Муратов родился где-то в степи, на безымянном полустанке, и там его мать в течение суток пыталась оправиться от преждевременных родов. Она была наполовину русской, наполовину казашкой, про отца Тимур никогда не вспоминал, скорее всего, его и не было. То есть фактически он был в момент зачатия, но сразу после этого исчез в неизвестном направлении. Во внешности Тимура, которая и в самом деле была выдающейся, в результате смешения многих кровей причудливо переплелись экзотика востока и европейская утонченность. Не обошлось и без горцев, иначе откуда бы у нищего парня взялись такая царская гордость и сановная сдержанность? Словно у орла, сидящего на вершине горы и созерцающего свои владения. У Тимура были жесткие черные волосы и миндалевидные карие глаза. Но овал лица европейский, нос прямой, без горбинки, губы литые, похожие на лук с натянутой тетивой, на высоких скулах – густой румянец, словно глубокие тени залегли, что лишь подчеркивало восточный разрез глаз. Он был тонким, гибким и очень сильным, с точными движениями и незаметной, но развитой мускулатурой. Его глаза Людочка называла загадочными.
В самом деле, что можно понять, заглянув в очи, где зрачок почти сливается с темной радужной оболочкой? Попытаться с точностью определить цвет, достигнуть дна, которое все время отступает под твоим взглядом, отчаянно грести, чтобы выплыть, и все равно утонуть, потому что, не делая ни малейшего движения навстречу, тебя затягивает вглубь какая-то тайная, слепая сила.
Выплыть Людочка не смогла. Она влюбилась в Тимура всерьез и некоторое время молча страдала. Но папа Сальников разъяснил, что у всякого произведения искусства, даже у шедевра, есть своя цена. Его дочь оскорбилась, но все же сделала Тимуру намек, что он ей интересен. Через месяц Тимур Муратов признался Людочке в пламенной любви.
Людочка ему поверила, как верила когда-то в то, что она прелестная девочка. Сначала подыгрывая, потом всерьез, потому что игра становилась все интереснее. В самом деле, а почему бы Тимке ее не любить? Хорошо бы, конечно, сесть на диету и сбросить килограммов пять. А лучше семь. Или даже десять. Но как же кушать хочется! Особенно вечером, когда нельзя, не рекомендуется. Ну и пусть!
Хорошо бы переменить прическу. Но так жаль расставаться с каштановыми кудряшками! Как в детстве, до плеч, с челочкой. Ну и пусть! Она же Людочка. Лю-доч-ка. Прелестная девочка. Серые глазки, аккуратный маленький носик, губы сердечком. Пусть взрослеют те, у кого жизнь тяжелая. Кому не досталось ни такого отца, ни такого мужа. Потому что битву за Тимура Муратова Людочка у папы выиграла, хотя и с большим трудом.
Как ни странно, но помогла в этом ей мачеха. Такая жадина, а включить в семейный бюджет еще и Тимура не поскупилась. После роскошного ужина в загородной резиденции Сальниковых, раскинув античное тело в шезлонге возле бассейна с голубой водой и разглядев как следует жениха своей падчерицы, разгуливающего рядом в обтягивающих плавках, синеглазая акула вдруг капризно протянула:
– Ка-акой интересный мужчина! Мишунчик, вокруг тебя должно быть как можно больше красивых людей. Твой рейтинг…
Почему-то при слове «рейтинг» мачеха посмотрела на стройного смуглого красавца, точнее на то, что так выразительно было обтянуто мокрыми плавками. И выдающийся политик погрозил молодой жене пальцем:
– Вар-вар-варра!
– Людочка ведь всегда получает то, чего хочет. Он мне нравится. Берем!
– Но он же нищий, Варенька. Никто. Понимаешь? Никто.
– Пусть ведет дела ее фирмы. Авось она слезет с твоей шеи. Парень пробивной, я это чувствую.
– А ведь верно! Воз есть, нужна лошадь. Дочери пора расширяться. Берем!
И Михаил Федорович дал согласие на брак. Людочка сначала насторожилась. А не положила ли акула глаз на Тимку? Пусть не забывает про рейтинг. Когда речь идет о карьере, политики становятся весьма принципиальными. Папочка не будет разбираться, со скуки или по любви они согрешили, вытурит обоих. Но синеглазая акула была неглупа и крайне осторожна, никогда не оставалась с Тимуром наедине, если и разговаривала с ним, то на общие темы, дотронуться не пыталась, стройные ножки не демонстрировала. Да и он был сдержан, называл ее по имени-отчеству и отводил глаза, если декольте госпожи Сальниковой казалось ему слишком уж откровенным.
В общем, ни у Сальникова, ни у его дочери повода для ревности не было. Михаил Федорович страстно любил Варвару, Людочка отчаянно Тимура, к тому, что мачеха скорее лед, чем пламень, а Тимур по-восточному сдержан и чувств своих проявлять не любит, отец и дочь со временем привыкли. И в маленькой семье наступила гармония.
Людочка наслаждалась своим счастьем. Она вдруг поверила в Тимкину любовь, а поверив, поняла, что до сих пор жила не на небесах, а где-то в чистилище. В ожидании чуда. И вот врата рая открылись! Людмила Михайловна – заходите! И она вошла. Настоящий рай оказался гораздо приятнее безделья, приятнее ласкового моря, белоснежных пляжей и обжигающих коктейлей. Приятнее модных бутиков и салона бизнес-класса в авиалайнере. Рай, это был… настоящий рай, который начинается для женщины только с любимого мужчины. С его улыбки, его поцелуя, его ласковых рук…
Райские врата открывались для Людочки прямо с утра, еще в теплой, душистой постели с шелковыми простынями, где рядом с ней сладко потягивался владелец совершенного смуглого тела. Точность движений была у Тимура в крови, он увлекался восточными единоборствами, но по воскресным дням охотно ходил с Людочкой на теннис. Среди людей ее круга это считалось модным. Играла она плохо, но там таких было много. Тимур им явно поддавался, как говорил папа Сальников, «делал карьеру». Людочке карьеру делать не требовалось, она пару сетов лениво махала ракеткой, а потом шла в душ и все остальное время просто пялилась на Тимура. Любовалась его совершенством.
