Без толку объяснять идиоту, что, пока он разведет огонь, я умру от жажды.
– Может быть, ты мне поможешь? – спросил наконец он, поборов свою мужскую гордость. Ибо костер никак не разгорался ни с сырыми дровами, ни с сухими. У Полкаши уже глаза были красные от едкого дыма, а воздух в легких закончился, пока он с энтузиазмом раздувал огонь.
– Охотно!
Через минуту костер горел, а муж сказал:
– Правда хорошо?
После бутылки пива мне и впрямь стало неплохо. И я кивнула:
– Отлично!
– Это хорошая идея поехать на природу. Столько еще удовольствий нас ожидает! Пойду, пожалуй, искупаюсь.
Я не стала ему мешать. Мне так проще. Я успею и углей нажечь, и на стол накрыть, и мясо на шампуры насадить, хотя сомневаюсь, что оно съедобно. Вчера Полкаша сказал:
– Шашлык женских рук не терпит.
Он мастер штамповать прописные истины, но все время забывает, что в его исполнении это не работает.
– Эх, хорошо! – взвизгнул муж, заходя по колено в воду. И побрызгал на себя водой, набрав ее в ладошку. – И-и-и! – заверещал он.
Мне хотелось дать ему пинок под зад: ныряй уже! Вид только портишь! Тело у Полкаши было белое, рыхлое, какое-то бабье, с покатыми плечами и жирком на талии. Да-да! Именно на талии! Он медленно заходил в воду, сначала по пояс, потом по грудь, плеская на себя воду и взвизгивая. Я не выдержала и достала вторую бутылку пива. Надо ее прикончить, пока муж купается, выйдя из воды, он наверняка захочет заняться сексом, я что-то такое вчера слышала. Полкаша подробно расписал, как он собирается провести этот день.
Надо сказать, что спиртное – хорошее обезболивающее. Оводы не дураки, они тут же это смекнули и оставили меня в покое, атаковав Полкашу. К тому же он был мокрый, потный и надежно защищал меня от насекомых своей широкой спиной, поскольку я великодушно уступила ему позицию сверху. Вообще-то оводы специализируются на скотине. Я сейчас не о муже, а о крупном рогатом скоте, которому здорово достается от этих кровопийц. Летом оводы – главные враги сельского стада, да и отдельно взятых особей из личного хозяйства, пасущихся на лугу. Но Полкаша им тоже пришелся по вкусу. И то – круп у него широкий! А я худая, из меня много крови не добудешь, к тому же все говорят, что она ядовитая.
Уже после пары укусов планы моего мужа насчет секса изменились.
– Надо было закрыться в машине и поднять стекла, чтобы оводы к нам на ложе любви не падали. Групповой секс не входит в мои планы, – зевнула я. После пива меня клонило в сон. – И хорошо бы включить кондиционер, чтобы не задыхаться от жары.
– Что же ты раньше не сказала? – с обидой спросил Полкаша.
О чем? Что заниматься сексом надо в прохладном, хорошо проветриваемом помещении, а не на муравьиной куче? Это что, надо объяснять?
– Ты всегда говоришь не то, что надо, а то, что надо, не говоришь никогда!
Я не сказала, видите ли, что он выиграет в лотерею миллион! Зато сказала: не покупай машину, ты ее разобьешь. Он же хотел мне доказать, что и сам прекрасно владеет ситуацией. Машина, мол, это максимум удовольствий, которые можно получить от жизни. Доказал?
Ан нет! Не успокоился! Снова пошел окунуться. Дубль два. У нас ведь программа как у робота: секс после купания, а не наоборот. Я достала еще одну бутылочку пива. Ошибки в романах надо исправлять. Пусть мучается герой, а героиня насладится отдыхом на природе.
На этот раз мы сделали так, как сказала я: заперлись в машине и включили кондиционер. Но поскольку Полкаша был уже основательно искусан и трезв как стекло, удовольствия он не получил. Хотя попытку мы повторили дважды. Зато я словила кайф, за что в очередной раз получила по мозгам:
– Я знал, что все женщины – эгоистки!
– А ты расслабься, – посоветовала я. – Относись к жизни проще.
– Я лучше искупаюсь.
Я отнеслась к этому спокойно. Пока мы возились в машине, на меня невесть откуда свалилась бутылка водки. Полкашина заначка. Не знаю, с кем он собирался ее пить, но только не со мной. Потому что, как только я свинтила пробку, он заорал:
– Ты что, с ума сошла?!
– А тебе даже сходить не с чего, – парировала я, отхлебывая теплую водку прямо из горлышка. – Ты родился без мозгов.
– Отдай немедленно!
– Поздно.
Я уже нахлебалась. То есть налакалась. Я нашла способ обезопасить себя от этого идиота. Кто знает, что ему еще придет в голову? Прыгать с тарзанки? Макать в воду спиннинг, который непременно зацепится за корягу? Течение здесь сильное, можно даже подсчитать его скорость.
Глядя на стелющиеся по воде водоросли, я стала делать в уме математические вычисления, одновременно прикидывая, порадуют ли они Полкашу? По моим расчетам, спиннинг должен был зацепиться за корягу минутки через две. Точнее, через минуту и сорок три секунды.
Точно! Звездец спиннингу! Я рассмеялась. В конце концов, это мой спиннинг. Мне его подарили на день рождения. Я хочу, чтобы он нашел свой конец здесь, на дне этой прекрасной реки, и заранее справляю по нему поминки. Что же касается Полкаши… Это хорошо, что он не выбрал тарзанку. Сломал бы шею, а так всего лишь утопил прекрасную удочку.
– И что теперь делать? – Муж смотрел на меня как ребенок. – Это была моя лучшая блесна.
– Снимай трусы и полезай в воду.
Он и в самом деле принялся стаскивать трусы. Тут уж я не выдержала:
– Послушай-ка, Ярополк. Что изменится, если ты полезешь в воду в трусах?
– Но ты же сказала… – с обидой посмотрел он на меня.
– А подумать? Под корягой сидит сом. Если ты полезешь в трусах, он ими подавится, а если голым – оттяпает твое мужское достоинство.
– Ты это нарочно! – взвизгнул Полкаша. – Хочешь сделать из меня импотента!
– Для этого мне не нужен сом, – вздохнула я. – Кcтати, сом охотится на людей исключительно ночью.
– Точно? – с опаской спросил он.
– А подумать? Вспомни зоологию!
– А что там? Постой… Он же рыба! А у рыб нет зубов!
– Сом, Полкаша, – плотоядное. И зубы у него есть, можешь не сомневаться. Известны даже случаи людоедства.
– Ты врешь! – истерично взвизгнул муж. – Нарочно меня пугаешь!
Я расхохоталась, как русалка. А он все стоял на берегу, мучительно вспоминая, есть ли у сома зубы.
Бесполезно. Да, господа, совершенно бесполезно произносить в присутствии Полкаши такие фамилии, как Достоевский, Блок и уж тем более Бальмонт или Бодлер. Он не в курсе, кто все эти люди. Но точно так же Полкаша реагирует и на формулу E=mc2. При словах «ферзевый гамбит» пучит на меня глаза, а когда я пыталась научить его хотя бы паре слов на испанском, с досадой отмахнулся:
– Мне это ни к чему.
