– А эти лохи Петровы в Турцию поехали!
– А я оторвала-таки билетик до Геленджика!
– Правда? Вот молодец!
Но в турагентстве работают упорные люди, они настойчиво пытаются привить жителям нашего города любовь к заморским чудесам.
«Итальянская мебель – в кредит!» «Экспресс-фото на паспорт сто рублей! Нанофото – триста!!!»
Тут же: «Лучшие в мире наноколготки и косметика по нанотехнологиям!» Слово уж больно красивое, сочное, а главное, модное – «нано». Этих магнитиков больше всего. НАНО налеплено везде где только можно. Каждый, кто захочет, может жить в наномире и мазать наномасло на нанобатон. Но есть и сухие, как корки черствого хлеба, лозунги: «Кредит 0%», «Ваш сад и огород», «Химчистка».
Химчистка – крошечное окошко, за которым видно только лицо приемщицы. Но надо сказать, что и лицо немаленькое. Хорошее такое лицо.
– Что вы хотели, женщина?
– Я в страховую компанию.
– А-а-а…
По лицу видно, как ей хочется в Геленджик. Хотя уже не сезон. Но дверь турагентства находится напротив. Это разлагает.
– Что вы хотели, жен… – Секретарша в приемной осеклась. Меня трудно не узнать, ведь мой муж все еще работает здесь. Полкаша предпочел мне карьеру страхового агента, но я не в обиде. Я же вышла за него исключительно ради того, чтобы сменить социальный статус. Никакой любви там не было.
– Я хочу видеть своего мужа.
– Здесь таких нет!
– Вам паспорт показать? Или Ярополк тут больше не работает?
Шкаф был приоткрыт, и на одной из вешалок я видела его куртку. Секретарша угадала направление моего взгляда и вспыхнула:
– Он занят!
– Я подожду, пока освободится, – села на диван и закинула ногу на ногу. Взяла с журнального столика глянцевый талмуд и открыла его наугад.
Я ничего не имею против глянцевых журналов, просто их не читаю. Они, признаться, ставят меня в тупик. Вот и сейчас я зависла на фразе «добавить 4 ст. л. готового соуса из черной фасоли», мучительно раздумывая: это где? В бутылках или в банках? Может, самой надо сварить? Представила, как я прихожу в наш магазин с доперестроечной вывеской «Продукты» и говорю:
– Мне готовый соус из черной фасоли.
– А почему не из белой?
В самом деле, в чем разница? Я стала листать журнал дальше в надежде найти объяснение. Наверное, это знают только его подписчики. Они для того и подписываются, чтобы подобные фразы не ставили их в тупик. Где-то здесь должно быть указано, как приготовить соус из черной фасоли и как это, черт возьми, выглядит.
– Аня? Ты?
Я подняла голову и увидела Полкашу. Кажется, он испугался:
– Что ты здесь делаешь?
– Хочу приготовить своему жениху что-нибудь вкусненькое. Ты не знаешь, где можно купить готовый соус из черной фасоли?
– Вечно ты со своими шуточками. – Он, похоже, разозлился.
– Да какие уж тут шутки! По-моему, весь город знает, что я замуж выхожу. Хотя ты, признаться, предрекал мне одиночество до гроба. Ты точно не ясновидящий.
– Ты пришла надо мной издеваться?
– Нет, я по делу. Это не займет много времени. Где бы нам поговорить?
– Хорошо, проходи, – процедил он сквозь зубы и посторонился, пропуская меня в святая святых, свой кабинет.
Я бывала здесь неоднократно, и надо сказать, что с тех пор ничего не изменилось. Разве что на стене висит репродукция – огромный сом. Все у него как положено, даже зубы. Я и не знала, что все так серьезно.
– Это ты поймал? – кивнула я на плакат.
– Это картина, – прошипел Полкаша.
– Да, но писано-то с натуры?
Он всерьез задумался. Я знала это выражение его лица. Вопрос поставил Полкашу в тупик так же, как черная фасоль поставила в тупик меня. Но я решила, что можно обойтись и жареной картошкой, я вообще не зацикливаюсь на деталях. В то время как он мучительно вспоминал, что сказал художник, продавший ему картину. Сам ли он поймал сома или сдул натуру у более удачливого рыбака? Либо это вообще коллаж. Я хотела спросить про коллаж, но вовремя опомнилась. Тогда Полкаша зависнет так надолго, что мы не дойдем до сути.
– Ладно, не напрягайся. – Я села. – Как у тебя дела? Как здоровье? Как работа? Кто тебе теперь готовит?
– Что у тебя за дело? – Он решительно не желал со мной откровенничать.
– Хочешь поскорее с этим покончить? Я тоже. Я, собственно, все уже сказала. Я замуж выхожу.
– И что?
– Не догоняешь? Официально мы так и не развелись.
– Я не собираюсь жениться.
– Да, но я собираюсь замуж. Мне сколько раз надо это повторить?
И тут он выдал фразу, которая раздражает меня больше всего на свете:
– Это твои проблемы.
Вот типично московская фраза, а еще ее обожают снобы, у которых все есть, и они считают, что это навсегда. Потому и отшивают всех, кроме начальства, такими вот словами. Я сразу заподозрила неладное.
– Тебе что, трудно пойти в загс и развестись? Или ты хочешь через суд, потому что у тебя есть ко мне имущественные претензии?
– Да, – пискнул он. – Есть.
Он и в самом деле сказал это очень тихо. Но я опешила:
– Ярополк, ты что? Я с чем пришла к тебе, с тем и ушла. Детей у нас нет. Или ты предлагаешь мне платить тебе алименты? Поскольку ты так и не вырос из коротких штанишек.
– Вот за то, что ты меня постоянно оскорбляешь, я и не дам тебе развод. Можешь жить со своим новым мужем так.
– Да, но если я куплю собственность, это будет наша совместная собственность с тобой, а не с ним.
– И что?
– Тебе не кажется, что это неправильно?
– Нет.
– Ты дурак или прикидываешься? – разозлилась я всерьез.
– Я же на тебе женился, – засопел он.
– Хочешь сказать, осчастливил?
– Но никто же не хотел этого делать.
– Я не понимаю, Ярополк, куда ты клонишь?
Он засопел сильнее.
– Ты не дала мне денег на машину. Хотя у тебя они были.
– Но я же знала, что ты ее разобьешь!
– Это потому что ты накаркала. Ты должна мне выплатить моральный ущерб.
– Что-о?!
– Половину твоих денег. Десять тысяч долларов. Тогда не будет никаких судов.
– Какой же ты мелочный!
– Поскольку я не выиграю миллион в лотерею и даже не сменю место работы, я готов использовать любой шанс, чтобы внезапно разбогатеть. Что ж мне прозябать тут? В страховой компании, которую ты разорила? Ты хотя бы знаешь, какая у меня зарплата?
