— Здравствуйте, — кивнул он.
Девушка глаз не отвела, взгляд его выдержала. Да, характер. Характер налицо. А глаза у нее красивые. Серо-голубые, в светлых пушистых ресницах. Из-под косынки выбилась вьющаяся русая прядь. Она накручивает ее на палец и молчит. Ждет.
— Вы меня узнали?
— Да.
«Лучше бы ты была немая», — подумал он. Жена, которая умела подслушивать его мысли, сейчас начала бы грозить, что напишет завещание в пользу детей-сирот. Чтобы ничего не досталось такому бездушному, такому жестокому, такому… Но нет больше жены.
— И как же вас, девушка, зовут?
— Жанна.
— Очень приятно. (Ха! Приятно!) Я Сергей Васильевич Сабуров. Муж той… — слова застряли в горле, и он махнул рукой в сторону переезда.
— Я знаю, кто такая Сабина Сабурова.
— Очень хорошо. Именно поэтому вы решили обвинить меня в ее смерти?
Девушка молчала.
— Послушайте, с чего это вдруг вы решили посадить меня в тюрьму?
— Это мое дело.
— Денег хотите? — напрямую спросил он.
Снова молчит. Смотрит.
— Где твоя мать? — резко перешел он на «ты». Противная, злая девчонка! И вдруг услышал:
— Возьмите меня к себе.
— Куда к себе? — растерялся он.
— У вас есть дом?
— У каждого человека есть дом.
— Большой? — Смотрит не моргая.
— Ну, допустим, что три этажа.
— Со всеми удобствами?
— Но это же естественно… — Он осекся.
— Я могу многое делать сама. У меня сильные руки. Вот, смотрите.
Она задрала рукав тонкого свитера. Крупная кисть сжалась в кулак, предплечье напряглось. Сергей невольно вздрогнул. Может быть, несчастное создание от скуки балуется гантельками? Чтобы как следует крутить колесики и таскаться каждый день на этот переезд. И шпионить за проезжающими.
Спокойно, Сергей, спокойно. Не злись.
— Это все, что ты хочешь?
— Я хочу, чтобы вы мне помогли.
— Ну откуда ты свалилась на мою голову?! — возмутился он, понимая, что от девчонки не избавиться. Разве что отправить ее вместе с креслом под поезд. Но это уже верная тюрьма. Убийство свидетеля.
— Я вас не боюсь, — сказала она, словно, подобно покойной жене, умела подслушивать его мысли. — Я знаю, чего надо бояться. У вас нет выхода. Сегодня ко мне милиция должна прийти.
— Ладно. Эта штука разбирается? — кивнул он на кресло. — Мне надо запихнуть его в багажник.
— А мама?
— Что — мама?
— Вещи. И мне надо сказать, что уезжаю.
— Конечно, мы сейчас же поедем к твоей маме, — сказал как можно мягче. Раз все уже решено.
Он хотел ей помочь, но девушка не дала. С креслом она управлялась ловко, передвигалась почти так же быстро, как здоровый человек ходил. Ее мать вышла навстречу, не слишком уверенная в своих движениях. Он догадался, что женщина пьяна. Неприятная особа. И сразу начала причитать:
— Ой, Жанночка, как же ты, дочка, оделась в такую погоду! Ой, да что же это вы в дом не пройдете? Да если Жанночка что видела, так вы уж не сомневайтесь. У нее с глазками-то… С глазками-то, я говорю, все в порядке. — Женщина пьяно всхлипнула и вытерла рот углом повязанного по-деревенски платка.
— Все нормально, — стараясь сдержаться, ответил он.
— Я уезжаю, мама, — спокойно сказала девушка.
— Куда, дочка? — растерялась женщина.
— К нему, — кивком показала дочь на своего спутника. — Не возражай. Он меня вылечит. И я вернусь. Ты собери самое необходимое.
— Много вещей не надо, — поспешил добавить Сергей.
Скорей бы обратно, в Москву, а там все утрясется. В конце концов, есть Лара. Умная, спокойная, решительная Лара. Она же сказала, что можно обещать девице золотые горы. А значит, и место в собственном доме. Лучше, если будет на глазах. Подальше от здешней милиции.
Уже из машины девушка окликнула мать:
— Мама, если придут, скажи, что Жанна отказывается от своих показаний. Протокол составлять не надо. Мы с тобой не так все поняли. Женщина сама выпала из машины. Несчастный случай.
— Так ведь и я с самого начала…
— Поехали, — резко сказала Жанна. — Ну?…
…Девушка долго молчала, и Сабуров подумал, что она стесняется.
— Ты школу заканчивала? — первым заговорил он.
— Да.
— Читать, писать умеешь?
— У меня не с головой не в порядке. С ногами.
— Может, стихи пишешь?
— Нет.
— Ну тогда романы? — усмехнулся он.
— О чем?
— Ну о чем все пишут.
— Я не знаю, о чем все пишут.
— Ты что, книг не читала?
— У нас в доме нет книг.
— А в библиотеке?
Глянула на него с откровенным презрением. Сообразил: город, где находится ближайшая библиотека, далеко, а мать ездит туда вовсе не за книгами.
— Что, учителя книг не возили?
— Возили. Только это не романы. Не про любовь. По программе.
Все ясно. У девицы полностью отсутствует воображение. Все воспринимает буквально. Романы — это про любовь, программные вещи — о смысле жизни. А в чем ее смысл? И неожиданно для себя вдруг спросил:
— В чем смысл жизни?
— В том, чтобы ходить.
— Ну разумеется. Извини.
Бессмысленный разговор. Для больного человека все проблемы сводятся к его болезни. Нет болезни — нет проблем. Сабуров молчал долго. Девушка тоже молчала. Смотрела с интересом в окно. Ах, да. Она же ничего этого никогда не видела!
— Ты выезжала куда-нибудь из дома? В город, например?
— На чем? — Вздохнув, девушка неохотно добавила: — В детстве, когда я была маленькая, мама возила меня по врачам.
— Ладно, теперь я буду возить, — с легкостью пообещал он.
Коттеджный поселок, куда их семья перебралась года полтора назад, находился недалеко от Москвы. Это была идея жены, уставшей от городского шума и суеты. Поселок был окружен высоким забором из белого силикатного кирпича. На въезде полосатый шлагбаум и будочка, в которой безотлучно находился охранник. Сабина выбрала это место сама. И сама давала указания архитектору. У нее было много талантов. Кроме одного: быть нормальным человеком. Как все. Он понимал, что у талантливых людей бывают заскоки. Это неизбежно. Но не может же человек состоять из одних только каверз?
За большим забором много маленьких. Как в матрешке. Все правильно: люди любопытны и завистливы. Чтобы избежать отрицательных эмоций, необходимо строить и строить заборы. Достаток надо прятать.
