Все пять этажей она так и бежала, прижимая к себе туфли. Когда выскочила из подъезда, поднимающаяся по ступенькам дама посмотрела с удивлением и сказала:
— Девушка, у вас туфли в руках.
— Да-да, я знаю.
Сковывавшее ее нервное напряжение наконец спало. Страх прошел, она прямо на ступеньках горько расплакалась. Дама задержалась у двери:
— Вам помочь?
— Нет, спасибо. Все уже прошло.
Она вытерла лицо, обулась, сунула тапочки в сумку и поехала к Игорю.
Ангел огня был дома. Открыв ей дверь, ничуть не удивился. Кивнул: «Заходи» — и грустно улыбнулся. Он был бледен, небрит, светлые волосы растрепаны и даже черная родинка над губой, казалось, поблекла и стала меньше. В мансарде царил все тот же беспорядок. Жанна вдруг почувствовала, что ей стало легче.
— Что это с тобой? — внимательно глянул на нее Игорь. — Плакала? Давай, рассказывай. — Ангел огня присел рядом на диван.
— Я осталась без работы, — пожаловалась она.
— Подумаешь! Проблема! Не без головы же!
— Ничего ты не понимаешь!
— Что, денег нет? Обычное дело! А у меня как раз халтурка подвернулась. Хочешь, поделюсь?
— Взять у тебя деньги? Игорь!
— Родная, не делай проблемы из сущей ерунды. Жить надо проще.
— Почему ты не переехал? — улыбнулась наконец она.
— Расхотел.
— Из-за меня?
— Ну и самомнение! Девушка, вы кто?
— А серьезно?
— Серьезно? Я испугался. Ведь у меня еще есть шанс? Не так ли? Вдруг я начну писать гениальную музыку! Рок-оперу, например. Или мюзикл. Была задумка. Пока остаюсь свободным художником, все еще впереди. Я в поиске. Но если другие будут указывать, что мне делать, то я обленюсь, разжирею, буду целыми днями валяться на диване, а деньги зарабатывать все той же халтурой. Руку уже набил, времени много не занимает. — Игорь тяжело вздохнул и спросил: — Так что у тебя стряслось, родная?
— Помоги мне.
— Учти, париками и накладными бородами я запастись не успел. И лицензию на ношение оружия не раздобыл. А во всем остальном…
— Знаешь, у меня такое чувство, что я тебя эксплуатирую.
— Правильное чувство. И прими к сведению — я нуждаюсь в небольшом поощрении.
Она потянулась губами к веселой родинке, похожей на спелую ягоду черники. Игорь хитро прищурился:
— Аванс? А за что?
— Да ну тебя! Я по тебе скучала. Кстати, где Холера?
— Валерия? У мамы с папой. Приданое распаковывает. Я не явился на регистрацию законного брака. Не нашел в себе сил осчастливить избранницу. По-моему, ей страшно повезло.
— Так ты, мерзавец, и заявление успел подать?! — Она уже не шутя дернула Игоря за волосы.
— Какая же ты ревнивая!
— Не хочу тебя терять, — вздохнула она и, увидев в его глазах знакомый огонек, поспешила пояснить: — как друга. Ведь твоя жена на порог меня не пустит! Не каждому дано понять… Скажи, как мне найти того психоаналитика, который консультировал Сабину?
— Какого психоаналитика? — насторожился он.
— Мне рассказала Анастасия Дмитриевна. Отпираться бессмысленно.
— Мама? Ты что, была у нас дома? Зачем?
— Она сама ко мне приехала. Да как закричит с порога: «Перестаньте преследовать моего сына!»
Ангел огня расхохотался:
— Ну и маман! Ну, спасибо ей! Потрясающе! Как жаль, что меня там не было! Ну, а ты что?
— Ничего, — пожала плечами Жанна. — Если бы я на самом деле тебя преследовала… У нас чисто дружеские отношения, прошлое не в счет. Я не собираюсь вести тебя к алтарю. Так ей и сказала. Пообещала поговорить насчет квартиры, то есть повлиять. Чтобы ты съехал. Но вижу, что это бесполезно и потому промолчу.
— Умница! За что я тебя и… В общем, проехали. Что дальше?
— Мне надо узнать историю болезни Сабины.
— Да зачем? Она все равно умерла! Да, я знал про ее болезнь, но не говорил тебе специально. И никому не говорил. Не выношу, когда о талантливых людях начинают сплетничать. Какая мне разница, был Чайковский нормальной ориентации или «голубой», если я плачу, слушая его музыку? Какая мне разница, умер великий актер от алкоголизма или от сердечного приступа, если я смотрю фильм с его участием и понимаю, что так не сыграет больше никто? Все, что нам надо знать о великих — это их творчество, то, что они посчитали нужным добровольно открыть людям.
— Здесь дело в другом. Я не сплетни собираю, пойми. Мне нужно доказать, что ее убили. И что человек, которого в этом подозревают, не виноват.
— Убили?!
— Да. Это было преднамеренное, расчетливое убийство. Не несчастный случай. Чтобы это доказать, мне надо поговорить с ее врачом. Я знаю, что они с Олегом Николаевичем дружили.
— Х-м-м… Убийство… Это все меняет, — задумчиво сказал Игорь.
— Я могла бы поговорить с Лолой, но… Она, должно быть, до сих пор в шоке.
— За нее не переживай. До меня дошли слухи, что коллега покойного Олега, нынешний главврач клиники, каждый вечер приезжает поплакать вместе с безутешной вдовой.
— Да ты что?!
— Ну, она всем говорит, что делает это не для себя, а для ребенка. Как только позволят приличия, брак будет оформлен официально. После Олега остались бумаги. Результаты многолетних исследований, наброски к докторской. Коллега мечтает продолжить его дело. А Лола такого момента не упустит. Я за нее спокоен. Обращаться к ней не обязательно. Я знаю телефон психоаналитика. Сейчас попробую его вызвонить.
Игорь стал искать в записной книжке мобильника номер телефона, потом с кем-то разговаривал, перезванивал. Жанна невольно задремала. Она так вымоталась за последние дни! Очнулась, когда Ангел огня тихонько потряс ее за плечо:
— Эй!
— Да? Что?
— Просыпайся, родная. Поехали.
— Куда?
— На кладбище. Шутка. То есть не шутка, конечно, только едем не на катафалке, а на моих «Жигулях». Семен Васильевич подъедет туда же. Очень извинялся, что не попал на панихиду. Олегу он многим обязан, вот и решил отдать долг, так сказать. Ох уж эти долги! Когда берешь, то как-то не думаешь о процентах…
…Этот весенний день оказался длиною в вечность! И вот наступил вечер. Было так тихо, что тишину и впрямь можно было назвать кладбищенской. Они присели на лавочку возле свежей могилы. Ограды еще не было, и памятника не было, но лавочка уже была. И море живых цветов. Семен Михайлович тоже привез огромный букет роз. Просто-таки роскошный! Жанна положила на могилу скромный букетик — тюльпаны и нарциссы. Не привозные, выращенные на подмосковной даче. Знала, что Олегу Николаевичу это понравилось бы.
