Когда Жанна села напротив, следователь поинтересовался:
— Почему Глинский не придет?
В этот момент дверь кабинета открылась. Влетевший в нее Ангел огня был слегка растрепан, полы светлого плаща развевались за спиной, словно крылья.
— Извини. Пробки, — буркнул он, обращаясь к Жанне, и положил на стол повестку.
— Присаживайтесь и вы, — вздохнул следователь. — Интересная получается история! Тут еще Сабуров на допрос рвется. Чистосердечное признание делать.
— Какое еще признание? — охнула Жанна. — Он же ни в чем не виноват! Он что, с ума сошел?!
— Его уже привезли. — Следователь потянулся к телефону. Обменявшись с кем-то парой коротких фраз, с усмешкой обратился к Жанне: — Ну, встречайте «жениха»!
Дверь открылась, и Жанна увидела его. Сердце в ее груди подпрыгнуло: наконец-то!
— Присаживайтесь и вы, Сергей Васильевич, — пригласил следователь.
Но садиться Сабуров не стал, остановился посреди комнаты, словно на лобном месте, и громко, отчетливо сказал:
— Я убил свою жену.
Следователь не удержался и вздохнул:
— Так. Продолжайте, Сергей Васильевич. Только присядьте сначала. В ногах правды нет.
Сабуров уселся и все так же решительно сказал:
— Мне нечего продолжать. Я убил свою жену.
И тут Жанна не выдержала.
— Да не слушайте вы его! — крикнула она. — Я сама видела!
— Что вы видели? — спокойно поинтересовался следователь.
— Она сама выбросилась из машины. На переезде.
— Значит, это был несчастный случай?
— Я соврала. Тогда. Что Сергей вытолкнул ее из машины. Мне надо было выбраться оттуда. Вы понимаете? — Жанна по очереди посмотрела на мужчин. — Понимаете вы или нет? Единственный мой шанс. Никого он не убивал! Но и несчастного случая не было.
— Что же тогда было? — спросил следователь.
— Ее убили.
— Но ведь в машине их было только двое: Сабуров и его жена, — откровенно удивился следователь. — О каком же убийстве вы тогда толкуете? Поясните.
Жанна заговорила сбивчиво, глотая слова:
— Сабину довели до самоубийства. Очень расчетливо. Воспользовавшись ее болезнью. Это ведь тоже убийство! У нее были приступы. Депрессия. Она боялась предательства. И вот из дома пришло письмо. От матери. Что Александра Антоновна, женщина, которая жила в доме, — это не Александра Антоновна. Не ее родственница. И Сабина сразу занервничала. Она начала следить за своей домработницей и узнала, что деньги, полученные якобы на лечение внучки, идут на наркотики опустившемуся подонку. И на казино, которые сама она терпеть не могла! Сабина поехала в это казино. Игорь знает, что там было. Вовочка при нем рассказывал.
— Какой еще Вовочка? — внимательно посмотрел на нее следователь.
— Сын Александры Антоновны. Вернее, женщины, выдававшей себя за нее. Сабина очень расстроилась. У нее началась депрессия. И тут еще разговор с Ниной Васильевной. Женой ее… любовника. Она не любила его, нет! — крикнула Жанна, заметив отчаянный взгляд Сабурова. — У меня есть… Вот!
Она выхватила из сумочки конверт, хотела было положить на стол следователю, но передумала и, привстав, протянула Сабурову.
— Это его. Сабина узнала, что человеку, которого, как она считала, любила всю жизнь, нужны только ее деньги и, наконец, разобралась в нем и в своих чувствах. Решила начать все сначала. Сказать своему мужу, что любит его. Придумала эту поездку в санаторий, а с ними поехала Лара. Сначала она хотела упрятать подругу в сумасшедший дом, чтобы завладеть ее деньгами, но потом решила, что проще дождаться очередного приступа и добить. И вот они втроем едут в санаторий. Там Сабина рассказывает близкой подруге о том, что с ней стряслось. О предательстве близкого человека, о женщине, которую привыкла видеть рядом с собой и считать родственницей, о ее мерзком сынке. О сцене в казино. Потом про Влада. Все-таки много лет Сабина считала, что любит его. Она хотела, чтобы Лара посоветовала, как быть с Александрой Антоновной. Потом о Сабурове… Она не знала о его связи с Ларой. Нет, не знала. И Сабина говорит подруге о своей вновь открытой любви. Лара сразу же поняла — пора! Пришел момент покончить с великой подругой! Они же с Сабуровым любовники! Нет, нет! — опять жалобно вскрикнула она, заметив, как вздрогнул Сабуров. — Сабина сама виновата! Во всем! Она слишком поздно поняла… Поздно решила покаяться. Пока она приводила себя в соответствующий для романтической сцены вид, Лара увела Сабурова на прогулку. Сабина пошла его искать и, видимо, наткнулась на… Вы ведь целовались? — в упор спросила она.
Сабуров с сожалением покачал головой.
— Да, что-то такое было. Тоскливо мне было. Но все немного не так. Приехали туда, и вдруг ни с того ни с сего непонятная нежность. Просто лавина! Я подумал, что потом будет буря, и поутру решил спрятаться в лесу. Там меня нашла Лара. Да, мы целовались. Потом присели на траву… Неужели она видела?!
— Конечно, видела! — сказала Жанна. — Лара специально это устроила. А потом они с Сабиной пошли объясняться. И Лара сказала подруге, что столь горячо любимый муж вот уже полгода как ее любовник! Прозевала, проворонила? Сабуров, мол, полюбил другую. И Сабина уцепилась за последнее, что у нее было: за тех двоих, что были ей так близки! За Игоря, который всегда говорил, что любит ее. И за Олега Николаевича, за свой спасательный круг. И тут Лара ее добила. Она достала фотографии. Вы помните эти фотографии? Игорь, ты себе льстил. Лара собирала свою коллекцию не потому, что хотела тебе отомстить. У нее были другие планы.
Ангел огня сидел бледный и молчал. Сабуров вдруг вспомнил:
— Да-да. Когда я вошел, то увидел в руках у жены какие-то снимки. Тогда я еще не знал, что это такое. Да и потом как-то в голову не пришло… Маша очень уж быстро кинула их обратно Ларе, прямо на колени, а потом пробежала к двери. Мимо меня.
— Представляете, что с ней было? — спросила Жанна. — В один день столько ударов! Измена мужа, Игорь и Олег Николаевич состоят в интимных отношениях! Это был последний удар! Она подумала, что Игорь ее использует, так же как и все, а Олег Николаевич… Словом, она этого не перенесла…
— Да, я был очень зол на нее, — вспомнил Сабуров. — Когда пришел в наш номер, она была какая-то странная. Как мертвая. Сказала: «Мы срочно уезжаем». Я не выдержал и кинул ей ключи. Приехали — и тут же уезжать… Сначала непонятная нежность, потом такая же непонятная ненависть. Мы ехали и ругались.
— Она подумала, что ты не хочешь уезжать из санатория, потому что там Лара. А та благоразумно с вами не поехала, — сказала Жанна. — Она свое дело сделала.
— Мы ехали и ругались, — повторил Сабуров. — Но последний удар остался за мной. Если бы я знал!
Возникла долгая пауза. Все молчали. И Жанна вдруг заторопилась:
