Катя всерьез разволновалась, а тут еще навязчивый попутчик. Едва взглянув на него, она сразу определила профессионального съемщика. Коллекционер курортных романов решил слегка размяться в поезде, чтобы квалификацию не потерять. Красавчик с накачанным торсом и стальным прессом. Взгляд наглый, раздевающий, улыбка развязная. Сначала он ей настолько не понравился, что она даже имени своего называть не хотела. Потом нехотя сказала:
– Екатерина.
Его звали Георгием. Она почему-то сказала:
– Гера. У меня такое чувство, что вы меня клеите.
На что он выдал банальнейшую фразу:
– Мы с вами раньше никогда не встречались?
Он действовал, как типичный съемщик, но ее это почему-то развеселило. Она решила с ним немного поиграть. Он-то полагал, что снизошел до брошенной мужем бедняжки, живущей на одну зарплату. Пригласил ее в ресторан, решил удивить широтой размаха. Она ела отвратительный пересушенный стейк форели, запивая его не менее отвратительным белым вином и делая вид, что пьянеет, исподтишка его рассматривала.
Еще в вагоне, когда он, как перышко, поднял ее чемодан и надежно устроил на багажной полке, она удивилась его физической силе. Роскошный экземпляр, просто роскошный! Понятно, почему он так нагло себя ведет. Вряд ли найдется женщина, способная ему отказать.
Адвокат, гм-м-м-м... По налогам. Клеит воровку. Смешно! Она почему-то представилась менеджером по продаже косметики, наплела что-то про образцы, которые якобы везет на фабрику. Знал бы он, что в чемодане!
Они сидели в вагоне-ресторане и мило болтали. Она еще пыталась его спасти, стремилась выставить себя в худшем свете. Ее взгляд выразительно говорил ему: откажись!
Но он упорно, как мотылек летит на пламя, ее добивался. Ей вдруг захотелось вскружить ему голову, немножко сбить с этого мачо спесь. Она покачивала в руках бокал, глядя, как играет в нем вино, и исподтишка бросала на него изучающие взгляды. Он явно хороший любовник, об этом говорило все: как он касался ее руки, как трогал за плечо, бережно, и в то же время требовательно, как смотрел на нее, просяще и одновременно по-хозяйски, словно собственник. Она уже предвкушала упоительные часы в постели. И вдруг ее руку накрыла его горячая ладонь. Она посмотрела на тонкие пальцы и вздрогнула. Его рука вдруг показалась ей знакомой.
– Мы раньше не встречались? – взволнованно спросила она.
И получила в ответ:
– Девушка, мне кажется, или вы ко мне клеитесь?
Потом был короткий поединок взглядов. «Я сильнее», – усмехался он. «Нет, я сильнее», – возражала она, смеясь глазами. «Ты сгоришь». «Нет, ты».
Это оказалось так захватывающе, что она на время забыла о своих проблемах. Они с Герой были в самом начале романа, и если его завязка была банальной: места в вагоне оказались рядом, то продолжение намечалось нетривиальное.
И только сойдя с поезда, Катя тут же о них вспомнила. О проблемах. На вокзале ее уже ждали. И еще ее подозревали в убийстве. Она с грустью посмотрела на своего красавца адвоката, который легко, как перышко, нес ее чемодан, в котором лежала ворованная картина, стоившая на черном рынке шестьсот тысяч долларов.
Она могла ускользнуть от него без труда, по почему-то сказала себе: один день. Всего один день. Боже, как я его хочу! И я могу себе это позволить, хотя бы на один день...
* * *
Валерий Громов праздновал победу. Он наконец-то разгадал их хитроумную комбинацию. В преступной группе четверо: Голицын, он крадет картину из музея, подменяя ее копией, которую пишет художница Зоя Каретникова. Потом Голицын везет ворованный антиквариат в Москву, где передает посреднику, чтобы запутать следы, а тот отдает картину галеристке Семеновой, перейдя с Ленинградского вокзала на Казанский. Галеристка ее продает кому-нибудь из своих многочисленных знакомых с тугими кошельками. На следующий день посредник получает деньги и, забрав свою долю, передает их дожидающемуся на Ленинградском вокзале Голицыну.
Но зачем в тот же день Семенова едет в Питер, причем в одном поезде с Голицыным? Что сие означает? Следы путают? Эта галеристка та еще штучка!
– Будем брать, – решил Валя. – Сами все расскажут.
Во-первых, надо колоть Зою Каретникову. Это их слабое звено. Во-вторых, назначить в музее проверку. Теперь известно, что именно следует искать. Проверить хранилище, где лежат холсты художников-передвижников, в первую очередь Федора Васильева. Картин там пылится немало, но их интересуют только пейзажи Васильева, тема голицынской диссертации. Возни много, но и дело не на один миллион долларов. Речь идет о государственной безопасности. Громов, думая об этом, раздувался от гордости. В-третьих, Семенову надо дожимать с убийством Ильи Северного. Ах, какое крупное намечается дело!
Мысленно он уже проделал в кителе дырочку для ордена и примерил новые погоны. Преступников надо брать. Пора. И Виолетта уже готова. Можно выпускать ее на Голицына.
Но в этот день случилось нечто, что совершенно выбило Громова из колеи. Семенова и Голицын сели в один поезд. Мало того, они сели в один вагон. Но и этого им показалось мало. Их места оказались рядом. А дальше началось черт знает что.
Они вдруг решили «познакомиться», причем изобразили это так натурально, что мысленно Громов поставил обоим по пятерке с плюсом за актерское мастерство. Он, убей, не понимал, что за хитроумную комбинацию они придумали на сей раз?
Что за цирк? Голицын клеит галеристку? Играет в любовь со своей сообщницей? И какова цель? Он занервничал. Семенова с Голицыным одна команда, они уже не первый год работают в паре. Что за трюк со знакомством? Задумали очередное ограбление? Но напрямую об этом не говорят. Записками, что ли обмениваются? Они непременно должны себя выдать. Где-то проколоться, хоть одним словом. Люди они или не люди?
– Усилить наблюдение, – велел он. – Из виду не выпускать. Прослушивать все разговоры, в ее номере повсюду рассовать жучков. Писать на несколько видеокамер. Дублировать материал. Если они обмениваются записками, достать их во что бы то ни стало. Это улики.
– Они могут по телефону.
– Что?
– Набить сообщение, потом стереть.
– Если они на свидании сидят с телефонами, значит, никакое это не свидание! Заснять!
– Есть! А что с музеем?
– Начать проверку! Да, и оповестите всех об этом заранее, пусть-ка наш красавчик Жора понервничает. А что с Семеновой и Северным?
– Ищем.
По тону докладчика Громов понял, что дела идут плохо.
– И что удалось узнать? – с нажимом спросил он.
– Учились в разных школах. Северный на два года моложе. Когда она уже вовсю резвилась на местной дискотеке, он девчонок еще стороной обходил. Вообще, Илюша Северный был скромным парнишкой. Застенчивый отличник.
– Что же его так испортило? – буркнул Валя.
