А в начале мая она переезжала жить к сестре, в ее огромный коттедж. О! Это тоже было замечательное время! Сначала на деревьях появлялась зеленая дымка, потом она постепенно густела, темнела, и вот уже за окном Валиной комнаты разливалось настоящее зеленое море! Валя могла часами смотреть, как оно колышется.
Зять ее не любил, называл нахлебницей.
– Неправда! – заступалась за нее сестра. – Она мне с детьми помогает! И по хозяйству!
Валя и впрямь пыталась помогать сестре, но получалось у нее плохо, по-прежнему подгорал пирог, и молоко все время убегало.
– Фу-у! – морщил нос зять, приходя с работы. – Опять Валька готовить пыталась! Сколько раз просил не подпускать ее к плите!
Валя никогда на него не обижалась, она вообще была человеком бесконфликтным. Поэтому все ее любили, ей, по крайней мере, так казалось. Валя частенько ездила в Москву, навещала институтских подружек. Все они вышли замуж, нарожали детей. Валя и им пыталась помогать с детьми и по хозяйству. Лучшее, что у нее получалось – это укладывать детей спать. Валя рассказывала им на ночь сказки, большую часть из которых придумывала сама.
– Ты бы взяла и записала все это, – посоветовала ей как-то подружка, устроившаяся после института на работу в издательство.
И Вале опять повезло! Первая ее сказка оказалась очень забавной. Про Мальчика Зайку и жителей Цветочной долины. Валя живо изобразила своих родственников и знакомых, дав им смешные прозвища. Были у нее Кум Башмак и Кума Котлета. Бабушка Капуста и Братец Чернильная Клякса. Но больше всего ей нравился Кум Суповой Набор. Так она окрестила худого сутулого зятя. Он, разумеется, в этом персонаже себя не узнал. Да и никто не узнал. Маленькая Валина месть осталась безнаказанной.
Валину рукопись подруга отнесла в издательство, и ее напечатали. Фамилия у Вали была не слишком благозвучная, и она по совету подруги взяла псевдоним: Валентина Благова. И дело пошло. Она и сама не ожидала такого успеха. Конечно, по столичным меркам успех этот был скромным. Но зато в Городе, где по-прежнему жила Валентина, издание ее книги произвело эффект разорвавшейся бомбы. Об этом тут же написали в местной газете, у Вали взяли интервью и на местном телевидении, и на радио, а потом пригласили и на областное! Оказалось, что в области не так-то много писателей!
Валентина Благова как-то сразу стала звездой. Не столичного масштаба, нет, что вы! Но она всегда довольствовалась малым, и свалившаяся на нее слава казалась ей огромной. На Валю вскоре посыпались письма и просьбы. В каком-то интервью она без всякой задней мысли сказала, что рукопись в издательство отнесла работающая там подруга. Теперь Валю просто завалили рукописями, и все просили отнести их подруге. С ума сойти, сколько в Городе оказалось людей, желающих стать писателями!
Валя к тому времени на свои гонорары купила машину, и это тоже восприняли как сигнал. Машина была дамская и по столичным меркам очень недорогая, экономичная. Но то столица, а то Город! Тут же пошел слух:
– Благова деньги лопатой гребет! Машину купила! Иномарку!
Валю атаковали новыми просьбами. Она растерялась. Как объяснить людям, что и ее-то положение не такое уж прочное? Не она же владелица издательства! И не ей решать, кого печатать, а кого нет!
Но народ не понял.
– Все они такие! – заговорили в Городе. – Ишь, звезда! Сама пробилась, а другим помочь не хочет! Место сторожит!
– Правильно! Зачем ей конкуренты?
Валя даже обиделась. «Мне-то кто помогал? – думала она. – Вы, что ли? И почему я должна помогать вам? Езжайте в Москву со своими рукописями или в Питер. По электронной почте посылайте. Никому не запрещается». Валя даже выступила с этим заявлением по местному радио и набралась наглости пожаловаться на жизнь. К тому времени у нее была своя передача и на телевидении тоже. На местном, разумеется. Городское начальство Валентину жаловало и охотно приглашало на все торжества, связанные с детьми. В школы, детские сады, на открытие нового стадиона, даже на День молодежи, хотя Валина читательская аудитория была гораздо моложе. Везде она была почетной гостьей.
Как-то незаметно для себя безобидная и бесконфликтная Валя нажила кучу врагов. Ей завидовали, ее осуждали. За то, что не тянет в литературу своих. Земляков, родственников. Стережет, мол, поляну. Сама хапает, а другим не дает.
Дошло до того, что на ее сайт стали приходить письма с угрозами. Вале и в голову не приходило, что это серьезно.
«Я никому не сделала ничего плохого», – думала она.
О том, что она не сделала то, о чем ее просили, и это гораздо хуже, Валя не думала вообще. Не думала, что за это ее могут возненавидеть. Она по-прежнему жила в своем придуманном мире. По-прежнему часами смотрела в окно, зимой на снежинки, летом на зеленое море леса. Зять по-прежнему ворчал, хотя уже не говорил, что она нахлебница. В основном из-за подгоревшего пирога или пролитого на ковер кофе. Быть родственниками знаменитой писательницы членам Валиной семьи понравилось. Она по-прежнему пробовала на племянниках новые сказки и на вопросы о замужестве отмахивалась:
– У меня есть Саша с Колей и Верочка.
Так звали детей ее сестры. Нельзя сказать, что Валя их обожала. Это были ее рабочие инструменты. У них она занимала забавные словечки, им читала только что написанные сказки и стихи. Своих детей Вале не хотелось, с ними было хлопотно.
Все-таки слава и деньги, пусть и небольшие, но по меркам Города значительные, сделали свое черное дело. Они Валю испортили. Она стала считать себе персоной даже более значительной, чем Ярослава Филатова, поэтому писательница ничуть перед нею не заискивала.
Кто знает о Филатовой? Только Город. А о Валентине Благовой знает вся страна! У нее десятки тысяч читателей! Ей пишут отовсюду! И все говорят спасибо! Не считая тех нахалов (или нахала), которые забрасывают ее угрожающими письмами по электронной почте. Как будто Валя у кого-то что-то украла!
Все это несерьезно.
В пансионат Валя поехала, потому что к ним неожиданно нагрянули гости, родственники из Самары. Приехали посмотреть на знаменитую писательницу, так сказать, вживую. А Вале надо было срочно дописывать книгу! Родственники же ей мешали, их надо было развлекать, они просто замучили ее расспросами о нелегком писательском труде. Как, мол, да что? И разумеется: а нельзя ли и нам туда пристроиться?
Спрашивается: куда туда? И что значит пристроиться?
«Уж не писать ли мне за них?!» – мысленно возмущалась Валя. Надо было куда-то сбежать, чтобы закончить книгу.
Недавно Валя прочитала в газете интервью одной серьезной знаменитой писательницы. Не в местной, а в той, что имеет огромный тираж и читаема всей страной. Вот в этой газете и было написано, что звезда предпочитает дописывать свои шедевры в тиши и уединении, потому что дома ей все мешает. И для этого уезжает в подмосковный санаторий или на юг, тоже в санаторий. Валя подумала-подумала и купила ноутбук. А как только появился повод, то есть нагрянули родственники, сделала значительное лицо и сказала:
