– Куда?
– В какой-нибудь домик. Я раздену тебя и положу в постель. И ты поспишь.
– Они все закрыты…
Родион негромко рассмеялся.
Ближе всех к ним был третий домик. Тот самый, в котором жила Валентина. К тому же он стоял на отшибе и из хозяйского коттеджа не просматривался. Слава почувствовала, как ее опять поднимают на руки. Поистине, сегодня был счастливый день! Потому что двое мужчин носили ее на руках в прямом смысле этого слова. Она должна быть счастлива! Но почему же ей так невыносимо хочется плакать? Она бы и разревелась, если бы нашла в себе силы.
Родион нес ее легко, даже дыхание у него почти не сбивалось, хотя шел он быстро, почти бежал. О! Это был настоящий атлет! И хотя у Родиона, в отличие от ее мужа, нет оружия, Слава все-таки поставила на него.
– Холодно? Потерпи.
Родион донес ее до крыльца, потом взбежал по лестнице на веранду и посадил на стул.
– Я сейчас. Сиди, не падай!
Пока Слава пыталась удержаться на стуле, он с разбега ударил в дверь могучим плечом. Раз, потом другой. Что-то хрустнуло, и дверь соскочила с петель.
– Готово!
Родион опять подхватил ее на руки и внес в комнату. Валиных вещей здесь больше не было, уезжая из «Белой лилии», та вовсе не рассчитывала, что застрянет на размытом склоне. Но постельное белье еще не убрали. Родион бережно положил Славу на вторую, незастеленную кровать, и одним рывком сдернул покрывало с той, которую облюбовала для себя Валентина.
– Раздевайся! – велел он.
Слава непослушными руками принялась стаскивать с себя мокрые вещи.
– Дай, помогу!
Он встал на колени и развязал шнурки ее насквозь промокших кроссовок. Потом стянул с нее спортивные штаны.
– Надо снять все…
Слава послушно дала себя раздеть. И трусики, и лифчик полетели в кучу мокрой одежды, лежащей на полу.
– Неужели тебе не холодно? – тихо спросила она.
Он рассмеялся:
– Такая романтичная обстановка! Я в плавках и женщина… Голая… Ладно, ложись в постель.
Он опять-таки на руках отнес ее на кровать, где еще вчера спала Валентина. Слава уже не чувствовала ничего, ни брезгливости, ни стыда. Легла и молча дала себя укутать, сначала одним одеялом, потом вторым.
– Лучше? – заботливо спросил он.
– Дай мне попить, – она взглядом указала на полуторалитровую бутылку с родниковой водой, стоящую на тумбочке. Руки были под одеялом, и вынимать их из тепла не хотелось.
– Ах, да! Пить! Конечно!
Он взял бутылку и первым сделал из нее глоток.
– Вроде вода.
– Валя из нее пила.
– Вот как? Тогда на…
Родион подошел и протянул ей бутылку. Пришлось высвободить одну руку. На этот раз Слава пила жадно. Надо было как следует промыть желудок.
– Хорошо бы, меня еще разок стошнило, – сказала она, откидываясь на подушку. – Все еще спать хочется.
– Вот и поспи. Не волнуйся: ситуация под контролем.
– Тебе удалось позвонить?
– Нет.
– И что мы будем делать?
– Они позвонят. У них-то есть телефон.
– Ты думаешь?
– Что у них есть телефон? Уверен!
– Что они позвонят…
– Конечно! Дело-то сделано! Теперь им надо доказать, что это был несчастный случай. Или самоубийство. Уж не знаю, как они это обставят, но они сообразительные, особенно девчонка.
– Зачем она это сделала? – тихо спросила Слава. Силы у нее иссякли. Глаза опять слипались, она постепенно согревалась и вместе с теплом пришла сонливость.
– А ты не догадываешься? – осторожно спросил он.
– Лиза… – простонала Слава.
– Вот именно.
– А я-то гадала, почему меня так тянет к этой малышке?
– Думаю, она похожа на твоего мужа. А ты его хоть немножечко, да любила.
– Нет! – Слава вздрогнула. – Никогда!
– Ну, перестань… – он вздохнул. – Ты как-никак прожила с ним двадцать лет. Привязалась к нему. И к Лизе привязалась, потому что она – его дочь. Подсознательно ты всегда это чувствовала.
– Когда же они… Ах, да… Курортный роман… И в самом деле: курортный…
Слава устало закрыла глаза. Когда? А сколько лет Лизе? Три годика. Значит, три года и девять месяцев назад… Она только-только начала вывозить Женьку за границу. Кажется, это было в третий раз. Тогда они еще ездили вместе с Денисом. Все втроем. И жили в одном номере, правда, семейном. Две или даже три комнаты. Две спальни и гостиная. Турция или Египет? А может, Испания? Первая Женькина шенгенская виза. Номер был двухэтажный, две комнаты на разных уровнях. Неужели Испания? Вот, оказывается, как Женька отпраздновала свой первый «шенген»! Соблазнив мужа своей благодетельницы! Отблагодарила, называется! Или это Денис настоял? Ему всегда не хватало секса. Слава напряглась, пытаясь вспомнить.
Испания… Утро… Пока не жарко, ей надо заняться собой. Даже на отдыхе нельзя терять форму. Пробежка, потом тренажерный зал… Полтора часа отсутствия… Она тогда вернулась уставшая, потная… У них были такие счастливые лица… Кажется…
– Ты спишь?
– Нет…
Или ей показалось? Мало ли почему у людей бывают счастливые лица? Женька еще демонстрировала ей очаровательное платьице. «Правда, прелесть?» Она подумала, что подруга так счастлива из-за платья. Первая обновка в первой поездке в Европу. А почему был счастлив Денис?..
– Я ушел… – заставил ее очнуться голос Родиона.
Она открыла глаза:
– Принеси мне что-нибудь из одежды.
– Где же я ее возьму?
– На первом этаже. Там, в кухне, шкаф. В нем рабочая одежда. И… мешок с нижним бельем. Старым. Жалко было выбросить. Принеси мне что-нибудь.
– Тебе надо поспать, – мягко сказал он.
– Ничего, я сильная…
– Хорошо. Я принесу.
Слава, уже закрыв глаза, слышала, как он пристраивает на прежнее место дверь. Напрасная попытка. Дверь сорвана с петель. Слава невольно вздохнула. Опять одна. Но теперь ведь не страшно. Мертвым ничего уже не страшно. А она для них умерла…
Родион кое-как пристроил к косяку дверь и стал спускаться вниз по узкой железной лестнице. Когда он ступил на землю, Слава уже спала…
Ружье все-таки выстрелило
Он торопился. Нашел в кустах свою одежду и торопливо стянул мокрые плавки. Как и вчера, после купания, прямо на голое тело натянул джинсы, пробормотав при этом:
– Что ж за денек опять выдался, а?
