– А потом что? Покончил с собой? Спрыгнул с башни? Чушь! Его ударили доской по голове и столкнули вниз. Он размозжил себе голову. Его гениальные мозги размазались по каменным плитам у подножия смотровой башни.
Ника вздрогнула. Потом встала из-за стола, с коленей упала на пол салфетка.
– Извините… – Она всхлипнула и выбежала из комнаты.
– Вот видишь? – с усмешкой спросил Сивко хозяина замка. – Добился своего. Одну уже сделал несчастной. Ведь она его любила. Так же, как и ты свою жену. Если бы Ваня уехал вчера, ничего бы не было. Но тебе на это наплевать. Странное у тебя правосудие. Ты глаза-то развяжи, Дмитрий Александрович, да посмотри вокруг-то.
– Он все равно никогда бы на ней не женился, – хмуро сказал Воронов.
– Да откуда ты все знаешь? Кто ты такой? Господь Бог? И черт меня дернул сюда приехать! – в сердцах выругался Сивко. – Как чувствовал: не хотел. Думаю, человек год прожил взаперти, страдает, надо его поддержать. По-дружески. А человек-то из ума выжил. Нехорошо это, Дмитрий Александрович. Нехорошо.
– Да, Дима, – кивнула Елизавета Петровна. – Мы приехали тебя поддержать в трудную минуту…
– Попрошу без пафоса, – поморщился Воронов.
– Ну и черт с тобой!
С этими словами Федор Иванович встал, аккуратно положил на стол салфетку и вышел из комнаты.
– И я пойду, – вздохнула Елизавета Петровна. – Прилягу. Не выспалась, – пожаловалась она.
Они остались в комнате вдвоем.
– Ну, а что ты мне скажешь, Миша? – спросил Воронов.
– Федор Иванович прав. Мы-то здесь при чем? Я лично ни в чем не виноват, однако вынужден сидеть здесь взаперти в ожидании очередного трупа. Или вы думаете, что убийство – это развлечение?
– Однако ты неплохо проводишь время, – усмехнулся Воронов.
– Это вы о чем?
– О рыжей девушке. Ночью вы были вдвоем, когда я вас встретил. Только не говори, что это случайность. Ты здесь затем, чтобы делать свою работу. Так же, как раньше. Только раньше над тобой было начальство, да время поджимало, да показатели портить не хотелось, а теперь этого нет. Я тебя от всех этих условностей освободил. А чем ты занимаешься?
– Я работаю, – пробормотал он.
– Ну и каковы результаты?
– Я же сказал: мне нужна консультация.
– Ну, хорошо. – Воронов поднялся. – Спустимся в винный погреб. Но времени у тебя немного. Я дал слово, что задержу их до вечера, не дольше.
– Да вы еще хуже начальства! И как мне разговорить этих людей? Ну, не хотят они откровенничать! И признаваться не хотят! Вы же сами все видите!
– Идем.
И опять они шли по коридору. Михаил вспомнил Бейлис. У той ведь и в мыслях не было, что ее могут убить. Не первый раз она напилась и не впервые болтала что в голову взбредет. И не первый раз в этой компании. Они знали друг друга много лет, раньше ей все сходило с рук, а на сей раз почему-то не сошло. Что она такого сказала? А ведь сказала!
– Прошу. – Хозяин открыл перед ним железную дверь.
Спустились в подвал.
– Ну, и зачем это надо? – сердито спросил Воронов. – Наверху нельзя было поговорить?
– Мне нужна консультация, касающаяся винной этикетки.
– Как-как?
– Просветите меня, Дмитрий Александрович! – взмолился Михаил. – Я уже понял: истина – в вине.
– Как-как? – повторил Воронов. Кажется, он был сильно удивлен.
– Истина – в вине. А я в этом ни черта не понимаю!
– Ты ж читал, – с усмешкой сказал Дмитрий Александрович.
– Я готовился. Но в голове все перемешалось. Столько всего написано! Вот и объясните мне, бестолковому, то, чего я не понял. – Он протянул руку и вытащил из шкафа темную пыльную бутылку: – Разрешите?
– Осторожнее! – закричал Воронов. – Разве можно так обращаться с вином тридцатилетней выдержки!
– А где это написано?
– Дай сюда, – сердито сказал хозяин замка и осторожно взял из его рук бутылку, бережно опустив ее на стол.
Михаил бросил взгляд на винную бочку: интересно, пистолет на месте? Как бы его заполучить?
– Что ты хочешь узнать? – спросил Воронов.
– Я хочу знать, что здесь написано, – он ткнул пальцем в этикетку. – Это по-французски, да? А если я ни слова не знаю по-французски? Просветите меня.
– Хорошо. Сядь.
Он поспешно сел. Воронов тоже присел напротив на деревянную скамью и нежно провел ладонью по бутылке, снимая слой пыли.
– Все просто, – сказал Дмитрий Александрович. – На этикетке – обязательный набор сведений. Во-первых, производитель. Не только страна, но и где, в каком именно хозяйстве вино сделано и разлито по бутылкам. Указывается тип: столовое, десертное или игристое, содержание алкоголя и емкость. Это понятно?
– Да, – кивнул Михаил.
– Большое значение имеет сорт винограда и урожай того года, когда изготовлено вино. Или еще говорят миллезим. Если же года урожая нет, то это обычное столовое вино, на котором я тебя и купил, – злорадно сказал Воронов. – Помнишь «Шато Петрюс»? В европейских странах год урожая запрещено ставить на столовых винах, к тому же их разливают в бутылки с плоским дном. У бутылок с качественным вином на донышке всегда имеется углубление.
Михаил осторожно взял бутылку и поставил ее на ладонь:
– С углублением!
– Еще бы! Это отличное вино тридцатилетней выдержки. Не тряси его, поставь на место, – велел Воронов.
Михаил послушался.
– Дальше, – взмахнул рукой Дмитрий Александрович. – Категория. Лучшие европейские вина подпадают под категорию QWPSR. Что означает: «Качественные вина, изготовленные в определенном районе». Но у каждой страны классификация своя. Это вино французское. Видишь буквы «АС»? Что означает «контролируемое по происхождению». Это вина лучшего качества. «Appelation Contrфlйй». Похуже, но тоже достойные трапезы АС VDQS. В Италии DOC. В Испании то же самое. И на лучших португальских винах те же три буквы для обозначения лучших вин. «Наименование, контролируемое по происхождению», вот что они означают. Или гарантированное качество. Вообще информативные этикетки содержат до четырнадцати сведений о вине.
– Четырнадцать не надо! – взмолился Михаил. – Я все не запомню!
– Есть еще слово «Superior», что означает высшее качество. Однако к качеству вина это не имеет никакого отношения, означает лишь, что в нем содержится больше алкоголя, чем в винах того же типа, но без этого слова на этикетке. «Vin de Pays» – местное вино. Так же как «Vin de Table». Простое столовое. Низшего качества. На него идет последний отжим или весь без разбору виноград. После того как из лучшего путем первого отжима получили материал для вина высшей категории. На итальянских пишут «Vino da Tavola», в Германии столовое вино обозначается словом «Ta-felwein». Но это все тебе знать не надо. Здесь этого нет. Разве что на будущее… – насмешливо протянул Воронов. – Имей в виду, что Ника в этом разбирается. Не вздумай поить ее столовым вином. Или ординарным. Это вино с выдержкой около года, очень уж простое. Она этого не оценит.
