– А вдруг он поднялся на смотровую башню?
– Зачем?
Михаил тоже встал, и теперь Дмитрий Александрович смотрел на оттопыренный карман его джинсов. И вдруг рассмеялся:
– А слона-то я и не увидел! У тебя в кармане мобильный телефон!
– Да, телефон.
– Успел позвонить?
– Нет, – соврал он.
– И кому?
– Я никому не звонил.
– 02? И что тебе ответили?
– Я не звонил по 02, – твердо сказал он. И это была правда.
– Ай врешь! – усомнился хозяин замка.
– А вам не кажется, что пора бы и точку поставить?
– Точку? – прищурился Воронов. – И кто убийца? Лиза? Федя Сивко? Или… Зигмунд? Час назад ты именно это говорил. А может, Эстер Жановна?
– Дмитрий Александрович!
Они невольно вздрогнули. Кричали издалека, похоже, кто-то поднимался по лестнице.
– Дмитрий Александрович!
Воронов вздрогнул:
– Кажется, что-то случилось.
И поспешно вышел в коридор, Михаил – следом. В коридоре столкнулись с начальником охраны. Тот был взволнован, и, увидев хозяина, скороговоркой сказал:
– В деревне неспокойно. Дозвольте мне, Дмитрий Александрович, подняться на смотровую башню, глянуть, что там?
– С чего ты взял, что неспокойно? – спросил Воронов.
– Вроде кричат, толпа собирается. Ветер со стороны деревни. Неспокойно там.
– Ну и какое это имеет отношение ко мне?
– Воскресенье же, – почесал бритый затылок парень в камуфляже. Михаил попытался вспомнить его имя. Коля, кажется. – Похмелье у них лютое. Звереют они с этого. Да и бабка по домам ходит, нашептывает. Вы же знаете, что о вас в деревне говорят. Боюсь, как бы…
– Они знают, что замок охраняется, – резко сказал Воронов. – И знают, что у моих людей автоматы.
– Ну не стрелять же в них, коли полезут? – добродушно сказал начальник охраны.
– Замок – это моя частная собственность! Ее защищает закон! При попытке вторжения имею право применить силу!
– Авось обойдется, – вздохнул Коля.
– Удивляюсь я тебе, – холодно сказал Воронов. – А говорят, что десантники – это убийцы. Наемники. Ты и в горячих точках успел побывать. А сейчас колеблешься. Что за детсад?
– Так это ж свои! Наши! И оружия у них нет!
– А ты почем знаешь?
– Ну дак…
– Приказ один – стрелять! Не пустить их в замок! Авось пара автоматных очередей их отрезвит.
– Есть, – вздохнул начальник охраны и развернулся кругом. После чего направился к лестнице на третий этаж.
– А не сурово вы? – покачал головой Михаил.
– Я знал, что рано или поздно это случится. Мой замок все равно что бельмо на глазу. Они зовут меня Вороном. И Антихристом. Долго же они терпели. Ну, пусть попробуют. Пусть только сунутся. Эй, Федор! – в коридоре появился Сивко. – Ну что, все запасы спиртного уничтожил?
– Пару рюмок выпил, – добродушно ответил Федор Иванович.
Но когда тот подошел, запаха спиртного Михаил не уловил.
– Парень, тебя рыжая девушка кличет, – с усмешкой сказал ему Сивко.
– Ника? Что ей надо?
– Тебе виднее. Она на кухне с мамашей. Этой, как ее?..
– С Эстер Жановной?
– Во-во!
– Я сейчас.
И Михаил торопливо побежал к лестнице, Воронов его не остановил. Они с Федором Ивановичем остались в коридоре вдвоем.
In Vino Veritas! Разоблачение третье и последнее
– Ника! – Он влетел на кухню.
– Что случилось?
Рыжая девушка сидела за столом и оживленно обсуждала что-то с матерью. Обе были взволнованны. На столе он увидел остатки еды, початую бутылку вина, наполненные бокалы. В общем, не скучают.
– Ты меня звала?
– Я? – удивилась Ника. – Я, конечно, рада тебя видеть, Миша, но я думала… Думала, что ты занят!
– Где твой отец?
– В кладовке. Дмитрий Александрович его запер.
Она кивнула на дубовую дверь, на которой висел замок, похожий на амбарный. Кладовая, как в настоящем замке. Впрочем, здесь все настоящее. И убийства тоже. Он подошел и потрогал замок. Такой не вскроешь, нужно перекусить дужку. А чем? Налег плечом на дверь – тщетно. Дубовая, прочная. Огляделся: чем бы ее?
– Федор Иванович тоже пытался, – вздохнула Эстер Жановна.
– Бесполезно! – тряхнула рыжими кудрями Ника.
– Федор Иванович? Значит, он был здесь?
– Только что ушел.
– А я думал… Зигмунд! Ты там?
– Да, – раздался из-за двери глухой голос сомелье.
– Как тебе там? – глупо спросил Михаил.
– Бессовестный! – возмутилась Ника. – Он еще спрашивает! Это ведь из-за тебя папу заперли!
– Почему из-за меня?
– А кто выдумал, будто Ваню столкнул с башни папа? Ты! Дмитрий Александрович сказал!
– Меня обвинили в убийстве… – простонал из-за двери Зигмунд.
– Но папа не мог этого сделать! Они с мамой были у себя в комнате! Вместе!
«А если они вместе это сделали? Убили Таранова? Муж и жена – одна сатана. Это не алиби».
– Что делал здесь Сивко? – спросил он.
– Федор Иванович? С папой разговаривал. Через дверь, – хмыкнула Ника. – Когда не удалось ее открыть. Мы все пытались.
– Мы увольняемся! – заявила Эстер Жановна. – Ни я, ни муж не заслужили, чтобы с нами так обращались!
– Не надо паниковать, – пробормотал Михаил.
– Кто паникует? – вскинулась Ника. – Просто мы разозлились и хотим немедленно отсюда уйти! Никто не имеет права нас задерживать!
– Я иду собирать вещи! – заявила Эстер Жановна и приподнялась.
– Погодите, – остановил Михаил. Экономка послушалась и села. – Сюда с минуты на минуту приедет полиция.
– Полиция? – женщины переглянулись.
– Мне удалось позвонить. Я… – Он осекся. Они ведь не знают, кто он такой на самом деле. Это объяснять долго. – В общем, полиция.
– И заберут моего мужа! – закричала Эстер Жановна. – Или мою дочь! Все только об этом и говорят! Что мы убили! А мы виноваты лишь в том, что работаем здесь в услужении! Мы иммигранты! У нас прав меньше, чем у всех!
– Успокойтесь. Вы ни в чем не виноваты.
– Разумеется. Виноват тот, кто все это придумал, – уже гораздо тише сказала экономка. – Этот дом и эту позорную вечеринку. У меня язык не поворачивается назвать это дегустацией. Они сводят друг с другом счеты, а мы – крайние! Наша семья. Что мы ему сделали?
