– Но…
– Послушай, девочка… – Михаил обнял ее и крепко прижал к себе. – Тебе там делать нечего. Там страшно. Здесь тоже страшно. Но я не могу взять тебя с собой. Пока не могу. Ты останешься на кухне, с мамой, но вам надо запереться изнутри, поняла? Тут надежная дверь…
Он с сомнением посмотрел на дверь кухни и вспомнил другую, еще более надежную, которая рухнула под ударами топоров. Вот что значит – классовая ненависть. Мужики словно озверели. Они могут в любой момент и сюда ворваться. Но тащить Нику наружу, под пули?.. Выбирай!
В конце концов, здесь ее мать. Эстер Жановне тоже нужна поддержка.
– Сидите тихо, – велел он. – Я за тобой вернусь. За вами.
– Миша, когда? – вцепилась в него Ника.
– Скоро.
– Я боюсь!
– Брось! Ты ничего не боишься! Запрись, – велел он и направился к двери.
– Миша!
– Запрись!
Он, не оглядываясь, пошел по коридору к входной двери, которая сегодня была распахнута настежь. Более того: висела на одной петле. Он шел и слышал стрельбу. Все-таки и до этого дошло. Начал Воронов, который схватил автомат. Вожак подал пример, остальным ничего не оставалось, как ввязаться в драку. Воронов не хотел, чтобы последний член элитного винного клуба ускользнул от расправы. Он желал быть уверен на сто процентов, что его заклятый враг мертв. Все правильно: столько народу положить и упустить заказчика! А Сивко мог быть заказчиком ограбления. Теоретически мог.
Михаил остановился у двери и осторожно выглянул наружу, пытаясь оценить обстановку. Вспомнил вид с башни: вторая группа деревенских, более многочисленная, шла по шоссе к воротам. Там сейчас пальба. Автоматные очереди перемежаются с одиночными выстрелами, похоже, из охотничьих ружей. Залегли они, что ли? Или это уже полиция? А что делается у калитки?
Он набрал в грудь побольше воздуха и вышел на свет. Надо на что-то решаться. Огляделся: чем бы вооружиться? Но под рукой ничего не оказалось. Он короткими перебежками рванул в глубь участка, а оттуда – к задней калитке.
И там столкнулся с начальником охраны.
– Стоять! – вскинул тот автомат.
– Парень, спокойно! – Михаил поднял вверх руки. – Ты меня знаешь. Я один из гостей.
– А… – опустил автомат Коля. Михаил тоже опустил руки и спросил:
– Что происходит?
– А х… его знает! – выругался Николай.
– Хозяин где?
– А х… его знает!
– Жертвы есть?
– А…
– Докладывать по всей форме! – рявкнул он.
– Есть! – вытянулся парень и с опаской спросил: – А ты кто?
– Я из полиции.
– Из…
– Они должны подъехать. Мои люди. Наши.
– Так какого…
– Я тебя спрашиваю: жертвы есть?
– Мы больше пугали, – хмуро ответил начальник охраны. – Это хозяин палил в террориста.
– В какого террориста?
– Который взял заложника. В нарушение инструкций.
– Заложника взял в нарушение инструкций?
– Палил в нарушение. Надо было вступать в переговоры. Спасать заложника.
– А где сейчас этот заложник? – осторожно спросил Михаил.
– Когда началась пальба… В общем, х… его знает!
– Пойду, посмотрю.
– Ну, давай, – оскалился парень в камуфляже.
– Дай автомат.
– Еще чего!
– Ну что-нибудь?
– Гранату хочешь? В ближнем бою вещь необходимая.
– М…к! – Михаил вихрем налетел на шутника, но будто ударился о каменный утес.
– Тихо, тихо. Ишь, резвый какой! На пистолет, – и парень сунул ему «ТТ». Похоже, тот самый.
– Откуда?
– У двери подобрал. В общем, черт знает что! И как будут разбирать эту кашу? Они вроде бы напали. Мы оборонялись. Взят заложник. Стрельба на поражение оправданна.
– Ты бы остановил своих людей.
– Да? А других кто остановит? Мне сдать своих людей? Чтобы их порубили в лапшу топорами? Ну уж нет! – оскалился начальник охраны.
– На принцип, значит, идем? За кого воюешь? За частный капитал!
– Да пошел бы ты на х… – беззлобно сказал Коля.
– Ладно, пошел. Ты вот что… На кухне сидят две женщины. Одна заперта в кладовке, другая – ее дочь. Пригляди за ними.
– Женщины?
– Именно. Надеюсь, это не противоречит твоим принципам? В замок ворвались пьяные мужики, они сейчас громят винный погреб. У них топоры и охотничьи ружья, зато у тебя есть автомат. Защити женщин.
– Ладно. Это дело.
Начальник охраны выполнил команду «налево, кругом!» и с автоматом наперевес порысил к входной двери. Михаил немного успокоился. Сразу видно: парень умеет вести переговоры, это его стихия. До того как работать на Воронова, Коля занимался освобождением заложников, и, видать, преуспел в этом деле. Переговоры с Сивко он вел грамотно, и если бы не сумасшедший хозяин…
Нику и ее мать на растерзание пьяным мужикам Коля не отдаст. На то есть автомат. А его, Михаила, ждет другая работа. Он сжал «ТТ» так, что рука заныла, и решительно направился к калитке. То есть к проему в ограде, который образовался, когда ее снесло взрывом. Видать, здесь было жарко. Сейчас боевые действия разворачиваются в чистом поле. Но, увы! Он пришел к шапочному разбору!
Человек, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор, лежал на земле, вокруг суетились люди. Сотрудники его службы безопасности. Шефа они не спасли: Федор Иванович Сивко был прошит автоматной очередью. Когда Михаил подошел, Сивко еще был жив. На заднем плане шла разборка одетых с иголочки секьюрити с деревенскими мужиками в телогрейках и резиновых сапогах. Тоже на принцип, не за идею. В общем, обычная драка. А люди Воронова отступили за толстые стены.
Михаил нагнулся над Сивко:
– Федор Иванович…
– Кончается, – хмуро сказал кто-то.
– Во… ро… – зашевелил губами Сивко. Михаил нагнулся к самому его лицу:
– Что?
– Не я… Лев… Абрамович… Не я…
– Я понял.
– Не дай… уйти… – с трудом выговорил Сивко, собрав последние силы.
– Воронову?
– Не… дай…
Этот человек боролся за жизнь до конца, и последнее желание, которое он высказал, было: отомсти! Не дай ему уйти! Он бессмысленная жертва, потому что на раритет позарился Лев Абрамович. Именно это и силился сказать Сивко. Не он заказал ограбление квартиры, не он причина гибели Марии Вороновой. Это было несправедливо и не по правилам. Но у сумасшедших своя логика.
