– Федор Иванович…
У того на губах запузырилась кровавая пена. Сивко дернулся и затих. Михаил поднял голову и увидел на краю поля машину с крытым верхом и микроавтобус с синей полосой. Полиция приехала. И, похоже, ОМОН. Театр военных действий пополнился свежими силами. За исход операции теперь можно быть спокойным.
– Как кстати, – сквозь зубы сказал он и стал шарить по карманам покойника.
– Эй, мужик, ты чего! – запротестовала охрана.
– Мне нужен ключ. Там заперта женщина. Ключ-то я могу взять?
Охранники Сивко переглянулись. Старший неохотно сказал:
– Ну, бери.
Михаил нашел ключ, сунул его в карман и тут спохватился:
– Зигмунд! Где Зигмунд? Заложник где?
– Да вон он лежит, – кивнул через плечо старший.
Отец Ники лежал на боку в глубокой борозде, глаза его были закрыты. Михаил вздрогнул, потому что увидел кровь. «Что я ей скажу?!» Лицо у Зигмунда было спокойное, а сам он казался таким маленьким, как ребенок. Сивко взял в заложники его, а не жену, потому что почувствовал слабину. Прикрываться Зигмундом было проще.
Михаил подошел, чувствуя, что ноги подгибаются. «Как я ей скажу?» И в этот момент Зигмунд открыл глаза. Взгляд у него был просветленным. Сомелье коротко вздохнул и подтянул ноги к груди, скрючившись еще больше. И тихо сказал:
– Хорошо.
– Ты не ранен?
– Нет, нет, все хорошо.
– А кровь?
Зигмунд улыбнулся и закрыл глаза. «Это не его кровь», – догадался Михаил.
– Хорошо. Тихо, – не открывая глаз, повторил Зигмунд.
– Тихо?
Он прислушался. Там, у ворот шла стрельба, в нескольких метрах отсюда хрипели деревенские, припечатывая кирзу к отутюженным брюкам и пиджакам москвичей, орали омоновцы, увязая на бегу в пашне, работали моторы подъезжающих машин. Влажный воздух был до предела насыщен звуками, хоть режь его пластами, как мармелад, и объедайся. Но Михаил тоже подумал: «Тихо». Для Зигмунда все уже закончилось, он отходил от шока, все-таки не каждый день тебе к горлу приставляют нож и прикрываются тобой, как щитом. После такого стресса наступает полное безразличие ко всему. Зигмунду сейчас и в самом деле хорошо. Жить всегда хорошо.
– С Никой все в порядке, – сказал Михаил. – И с вашей женой тоже.
– Хорошо.
– Скоро придет врач. А… где Дмитрий Александрович?
– Он улетел.
– Улетел?
– Он всегда хотел улететь. Его зовет небо.
«Вертолет!» – сообразил Михаил. Зигмунд был похож на ребенка, на маленького ребенка. И говорил так же. Но это пройдет. И скоро. На него же, как ливень, вдруг обрушились звуки. Крики, стрельба, работающие моторы… Михаил словно очнулся.
– Небо, говоришь? Ну, я тебе сейчас подарю небо! В алмазах!
Он передернул затвор «ТТ» и побежал к проему в стене, увязая по щиколотку во влажной земле. Туда, к вертолетной площадке. Надо быстрее… быстрее… И здесь Михаил опоздал: Воронов уже сидел в вертолете и пытался взлететь. И это у него получилось.
– Стой! – заорал Михаил и выстрелил по вертолету.
За прозрачным стеклом кабины он увидел Воронова в летном шлеме. Тот улыбался. «Супермен, – понял он эту улыбку и словно услышал ласковое: – Мальчишка… Щенок…» Он захлебнулся потоком воздуха от работающих лопастей. Кидаться на вертолет было бессмысленно. Пришлось лечь на землю. Он попытался собраться и выстрелил. Еще раз. И еще… Воронов улыбался. Нет, смеялся! Михаил чуть не застонал от досады. Так тяжело ему было лишь в горах, на обледенелом склоне. Ветер сбивал с ног, ботинки скользили, руки ныли, а обожженное морозом лицо горело. Он ничего не соображал тогда, работали только инстинкты, и главный из них – инстинкт самосохранения. Выжить. Только бы выжить. Все остальное потом. «Вот это был экстрим!» – говорил он после с упоением девочкам, открывшим рты. Но тогда он так не думал. Об экстриме и вообще. Вообще не думал. Потому что спасал свою жизнь.
Сейчас экстрима добавил Воронов, высунув из кабины вертолета дуло автомата. Целиться ему было неудобно, потому что приходилось одновременно набирать высоту. Вертолет задергался, а Михаил проворно перекатился к самому краю площадки. Тоже на инстинкте. Воронов бил не прицельно, но пуля, она же дура. Да и страху Ворон хотел нагнать. Но страха у Михаила почему-то не было. Не получалось бояться.
«Либо в него, либо в мотор… Либо в него…»
Одна очередь, другая. Все? Запал кончился? Или патроны? Михаил понимал, что надо подождать. Сколько осталось патронов в обойме? Он пытался сосчитать, но попробуй сосредоточиться, когда в тебя лупят из автомата с пятиметровой высоты! Мать его так! И тут он вспомнил. Патроны, которые нашел в спальне Елизаветы Петровны! Ай, кстати! Лежа на спине, перезарядил «ТТ». Теперь у него была полная обойма.
«Надо подождать. Либо в него, либо…» Он даже подумал: да черт бы с ним, пусть летит. Полиция потом разберется. Ну куда Воронов денется? Вертолет – это от отчаяния. Ворон в безвыходной ситуации. Если только у берегов Москвы-реки у сумасшедшего миллионера не припрятана подводная лодка. Пусть летит.
«Пусть летит, – подумал Михаил, поднимая пистолет. – Пусть летит».
Поток воздуха стал гораздо слабее, вертолет набрал высоту. Да и Воронов стрелять перестал. Пока. И Михаил спокойно, как на стрельбище на тренировке, выпустил всю обойму в вертолет.
Дальше произошло страшное. Вертолет задергался, потом накренился. Похоже, на время стал неуправляемым. Пилот был либо ранен, либо возникли неисправности. Его понесло прямо на башню, которая возвышалась над каменной громадой замка. Секунда, другая – и они столкнулись, башня и вертолет. Раздался взрыв. Башня на глазах стала осыпаться, словно сложена не из камня, а из речного песка. Над ней заклубился черный дым, показались языки пламени.
Горящий вертолет упал на землю. А в замке начался пожар. Какое-то время Михаил смотрел, не отрываясь, на пламя, на черный дым. Это был конец. Конец всему. Вяло подумал: «Он погиб. Во время взрыва. Его больше нет…» Потом вдруг опомнился: Ника! Отшвырнул бесполезный теперь «ТТ» и побежал к замку. Надо вывести оттуда людей, надо найти Нику.
Он бежал и задыхался, в воздухе пахло гарью. Огонь распространился быстро, пламя уже охватило весь третий этаж. Пока приедут пожарные… До города далеко. Слишком далеко… В общем, это конец.
Он ворвался в дом, где столкнулся с начальником охраны.
– Что случилось?!! – закричал тот.
– Вертолет взорвался.
– Что?!!
– Воронов погиб. Где Ника?
– Что?!!
– Где женщины, говорю?!!
– Она не открыла мне дверь.
– Что?!!
– Она не открыла. Откуда дым?
