— Да что ты с ней возишься! — зло сказала Леночка. — Ты разве не видишь, что она кривляется? И врет!
— Это ты все время врешь! — тут же обиделась Глупая Пучеглазая Лягушка. — А я говорю только правду!
— Саша никогда не врет, — жалобно произнес Игорь. — В том-то и дело. Но это значит, что мы можем в субботу вечером вместе отдохнуть в клубе. Я даже готов заплатить…
— Нет, — поспешно возразила я. — На этот раз вce оплатит он. То есть я имею в виду мою дорожку. И у меня условие: он не должен знать, что мы — родственники.
— Это еще почему? — опешил брат. — Ты что, меня стесняешься?!
— Нет. Но я хочу, чтобы меня любили за меня. Пока. Хочу проверить его чувства.
— Вот это здорово! — покачала головой Леночка. — Да кто ты такая, чтобы чьи-то чувства проверять? Свои проверь!
— Лена! — в четвертый раз воззвал к жене Игорь. Да, я считала. Мне было интересно узнать, сколько раз брат способен не дать Леночке меня съесть. А как она хотела, людоедка этакая! И тут Великий Будда милостиво нагнул голову: — Хорошо. Я согласен на твои странные условия. Но ведь этому же придет конец?
— Чему? — глупо спросила я.
— Вы прекратите прятаться? Кстати, как его зовут?
— Ты все узнаешь, — пообещала я.
— Сгораю от любопытства! — хмыкнула Леночка. И поднялась из. кресла, кинув истерзанную сигарету в чашку с остатками кофе, которая примостилась на краешке стола. Я, между прочим, собиралась его допить!
Игорь тоже поднялся. Вовка нехотя оторвался от швейной машинки.
— Вовка хочет стать портным, — неловко пошутила я, потому что Леночка тут же завизжала:
— Чему ты учишь ребенка!
— Лена! — (Пятый раз!) — Я тебя не узнаю! Почему ты кидаешься на Сашу?
— Пойдем, — отрезала Леночка. — Не хочу здесь больше оставаться. В этом…
И она оглядела мое жилище, видимо, подбирая подходящее слово. Убожество? Руины? Вертеп? Так и не нашла. А Вовка в дверях разревелся.
Когда Леночка вытаскивала его из моей квартиры, Игорь шепнул:
— Что между вами происходит? Она же сама не своя!
— Игорь, ты идешь? — раздался из коридора гневный Леночкин голос.
— Потом поговорим, — пообещал брат и исчез.
Провожать их даже до лифта я не решилась, не говоря уже о том, чтобы спуститься вниз. Леночка решила, что ее позиция, позиция избалованной девочки из богатой семьи, сейчас атакована. Причем мною. И она стала агрессивной. Эта агрессия может вылиться во что угодно. Надо быть поосторожнее. Но чем мне может угрожать Леночка?
— Бойся ее, — предупредила Виола. — И купи синие колготки. Или стащи их из ее квартиры.
— Это еще зачем?
— Они могут нам понадобиться. Не забывай, что блондинкам идет синее.
Как я могла это забыть? Но что предлагает Виола? Удушить Леночку синими колготками? Ха-ха! Не сойдет за самоубийство, даже если она сама их купила!
До выходных мне предстояло решить еще одну сложную задачу: свести в клубе Великого Будду и Смелякова, но так, чтобы никто ничего не понял. То есть брат подумал бы, что отношения у нас с Андреем серьезные, а Смеляков, напротив, решил бы, что мы с Игорем шапочно знакомы, но никак не близкие родственники. Я была уверена: узнай Андрей, что Игорь Белов — мой родной брат, и нашей связи конец. Но я даже не подумала, что будет с Великим Буддой, когда он узнает, кто мой любовник! А зря.
Итак, когда Смеляков вышел на связь, мы договорились провести субботний вечер в боулинг-клубе. Потом я позвонила брату и ангажировала на тот же вечер и его, и Леночку. И только тут до меня дошло: а как же Виола? Ведь она будет виснуть на том, с кем у меня якобы серьезные отношения! Не брать ее в клуб? Но тогда Смеляков не поймет. Интересно ему провести вечер с Глупой Пучеглазой Лягушкой? Но, с другой стороны, в клубе мы будем только есть, пить и играть в боулинг! А все остальное произойдет в моей квартире, как и всегда.
— Что делать? — спросила я Виолу.
— Поезжай одна.
— А что подумает Андрей?
— Да что бы ни подумал! Но уверена, что он ничего не скажет.
— Почему? — тупо спросила я.
— Есть причина, — загадочно ответила Виола.
Уже потом я догадалась: ведь она могла ему позвонить! И предупредить о том, что в боулинг-клубе с ним будет только Саша Белова! То-то Смеляков не удивился ничуть, когда увидел меня одну! Спросил только:
— Во что это ты вырядилась?
Вырядилась я так же, как обычно. То есть в бесформенный свитер Глупой Пучеглазой Лягушки и мешковатые джинсы. А внимание на мою одежду он обратил только потому, что на этот раз рядом не было Виолы.
— Это что, мода такая? — поинтересовался Смеляков, покосившись еще пару раз на мои джинсы. И добавил: — Бред!
Виола бы на это ответила кратко: «На себя посмотри». И хотя Смеляков пользовался услугами известного стилиста, он все равно почувствовал бы себя неловко. О! Виола это умела: ставить людей в неловкое положение! Причем не слова имели значение, а интонация, в которую они облекались, и выразительный взгляд: на себя посмотри! И мужчина потом весь вечер дергался, проверяя, не расстегнута ли у него ширинка. Но на этот раз Виолы с нами не было, и Глупая Пучеглазая Лягушка пустилась в пространные объяснения о преимуществах своего гардероба.
— Ну ладно, — вздохнул Смеляков. — Будем считать это очередной оригинальностью. В конце концов ты в чем-то права: надо вносить в жизнь хоть какое-то разнообразие.
Вот насчет разнообразия я как раз ничего не говорила. Он замолчал, а я заерзала на сиденье. Вспомнила вдруг, что за сестру Игоря Белова в прошлый раз выдала себя Виола. И что мне теперь делать? Как попасть в клуб? Конечно, охранник видел меня всего один раз. То есть Виолу. Мог и не запомнить. Не запомнить Виолу?! Ха-ха!
— Что это с тобой? — подозрительно покосился на меня Смеляков. Кажется, «ха-ха» я произнесла вслух.
— Так. Ничего. То есть неважно себя чувствую.
Меня и в самом деле слегка мутило, я так полагаю, что от страха. Ведь мне надо было предстать перед братом под руку со своим «избранником»! Что-то скажет Великий Будда?
Я долго не хотела вылезать из машины, потому что увидела: у дверей клуба бесформенной грудой высится Строительный Материал.
— Ну? — сказал Смеляков. — Что ты там копаешься?
Я нехотя вылезла, чувствуя, как ноги подкашиваются. И после того, как Смеляков, поставив «Мерседес» на сигнализацию, отошел от машины, тяжело оперлась о его плечо. К дверям шла ни жива ни мертва. И щель на лице Строительного Материала показалась мне зловещим оскалом смерти.
— Добрый день! Пожалуйста, проходите! Приятного вам вечера!
И все? Никаких вопросов? Или у него память плохая, или моя вроде как очевидная близость со Смеляковым сразу снимает любой вопрос!
