— Может, займемся твоим психотерапевтом? — вдруг предложила Фиалка. — За ним должок!
— Какой еще должок? — пробормотала я..
— Ты же хочешь узнать, что он с тобой сделал?
— Ничего я не хочу знать! — испугалась я.
— Брось! Хочешь. Пойдем навестим его.
— А как же Леночка? Я не хочу встретиться там с ней!
— Значит, надо идти поздно вечером. И чтобы не было свидетелей.
Мне снова стало страшно. А вдруг Баритон расскажет мне что-то такое, чего я и знать-то не хочу? Ну не хочу, и все тут!
И вдруг на нас с Фиалкой свалилось еще и это! Ко мне пришли из милиции! А как выдумали? На Селигер-то Смеляков приехал не с кем-нибудь, а со мной! То есть со мной и с Виолой, но в клубе, естественно, дали мой адрес. И вот в один несчастный день в дверь раздался звонок.
— Белова Александра Владимировна здесь проживает?
— Да, — упавшим голосом сказала я.
— Из милиции вас беспокоят. По делу об убийстве гражданина Смелякова.
— Минутку. Я… не одета. — Я прошла в комнату и, вся дрожа, прошептала Виоле: — Из милиции пришли. Что делать-то?
— Открой, — посоветовала она.
— А может, лучше не впускать?
— Хочешь из свидетельницы в подозреваемые? Открывай, не трусь! Я буду рядом!
— Как рядом?
— Спрячусь в ванной. Не забывай, что у меня нет никаких документов. И регистрации.
И она исчезла. А я… Я открыла дверь. А что мне оставалось? И вошедший мужчина в штатском увидел Глупую Пучеглазую Лягушку, унылое, серое существо в старом халате, отнюдь не красавицу Фиалку. И невольно вздохнул:
— Так это вы Белова?
— Да.
— Странно. А в клубе мне сказали…
— Проходите, пожалуйста.
Парень как парень, отметила я. Надо бы спросить у него документы. Но Глупая Пучеглазая Лягушка привыкла верить на слово. Поэтому она поджалась и все то время, пока оперативник находился в квартире, смотрела на него как кролик на удава. «Удав» же был настолько сыт, что кролика не трогал. Пришел он только затем, чтобы выспросить все про Леночку, про того зверя, на которого вел охоту.
— Скажите, какие у вас были отношения с потерпевшим? То есть со Смеляковым?
— У меня? Дружеские, — честно призналась я. Причем, заметьте, сказала чистую правду!
— А разве вы с ним не… — Он замялся, кинув на меня внимательный взгляд. Мол, Смеляков и это чучело в старом халате?
— Ну, разумеется, не! — возмущенно сказала я. — Как вы могли подумать!
Я спала со Смеляковым! Ха! И в мыслях не было! Ну, может, и было где-то на уровне подсознания, но ни разу не воплотилось в объективную реальность, данную нам в ощущениях.
— Извините. А как тогда вы объясните вашу с ним поездку на Селигер?
— Понимаете, ему не с кем было поговорить. Он нуждался в слушателе. Дорога-то длинная.
— Значит, вы с ним всю дорогу разговаривали?
— Ну, разумеется! — кивнула я.
— А познакомились вы в клубе?
— Да.
— А почему поселились в одном номере?
— Видите ли… Моя подруга… — замялась я.
— Понятно. Подруга. Вам так удобнее ее называть?
— Ну, конечно!
— Значит, это ваша… гм-м… подруга имела виды на господина Смелякова?
— Да. То есть она имела, но потом они поссорились.
— А вы некоторым образом их сводили. Из дружеских побуждений.
— Ну да, — кивнула я.
— Все понятно. А ваш брат как на это смотрел?
— Он смотрел на это очень плохо.
— Потому и повздорил с господином Смеляковым?
— Да.
— А вы, значит, уехали.
— Да. Уехали, — эхом откликнулась я.
— Скажите, а ваша… гм-м… Елена Белова — девушка уравновешенная?
— Вообще-то не очень, — честно призналась я.
— То есть может выйти из себя, стать агрессивной?
— В общем-то может. — В этот момент я как раз вспомнила острые Леночкины зубы. Ну, разве она не людоедка? А людоеды — они агрессивные, ибо только агрессор может питаться человечиной.
— Скажите, а с братом какие у вас отношения?
— Трудно сказать. Мы не всегда ладим.
— Ага. Значит, это была своего рода месть.
— Ну в общем-то да.
Что ж, подсознательно я желала насолить Великому Будде, когда пыталась закрутить роман со Смеляковым. Но Удав растолковал мои слова по-другому, это я поняла по его сытому лицу. Или что там у него? Боже ты мой! Он подумал, что я говорю о Леночке! О том, что ее пыталась свести со Смеляковым! Боже ты мой!
— Значит, вы сделали свое дело, свели их, подумали, что все в порядке, и вернулись в Москву. Но почему не со Смеляковым? Почему не с братом?
— Со Смеляковым все уже было кончено. Я поняла, что ошибалась на его счет.
— Вы с ним повздорили? Так?
— Да.
— А как насчет брата?
— О! С Игорем напротив, стали очень близки! Но он же находился с Леночкой! А мне срочно надо было уехать, чтобы спасти их брак.
— В смысле, не стоять больше между ними?
— Да. Не стоять. И… — Я запнулась, подумав, что не стоит приплетать сюда Большую Маху.
— Что ж. У меня больше нет вопросов. Скажите, а Туманова вы знали?
— Ту… На вечеринке познакомились.
— А о его романе с Еленой?
— Знала, — кивнула я. — Но это же было несерьезно!
— Куда как несерьезнее! Следователь, возможно, вас вызовет и запишет показания.
— Хорошо, — кивнула я.
— Всего вам доброго, Александра Владимировна. Кстати, брат-то вам материально помогает?
— А что?
— Был я у него в гостях. Хоромы! А у вас тут… Словом, бедновато живете. Он что, жадный, братец-то ваш?
— О, нет! Что вы! Он замечательный!
— Это я уже понял, — вздохнул оперативник и направился к выходу. — И все-таки: нехорошо он с вами поступает. Я знаю, у него и дом загородный есть. В три этажа. А сестра родная здесь, в этой конуре. Единственная сестра, подумать только! Вот они, крутые! Жадные все!
— Вы не так поняли… — начала было я.
— Да все я уже понял! На этот раз не отмажутся. Ненавижу крутых. Чем больше живу, тем больше ненавижу. Родная сестра, надо же! Рассказать кому — не поверят! Чем дом трехэтажный строить да деньги в землю зарывать, помог бы лучше родственникам. Сестре родной сам Бог велел. Но что им Бог? Они ж, гады, ходят, молятся! Свечки пудовые ставят! Правильно вы хотели ему насолить! А Белова — так просто стерва! Красивая, но стерва. Прижмем мы ее, никуда не денется. Ну всего вам хорошего, Александра Владимировна.
