Какое-то время Инна сидела за чашкой кофе и пыталась прийти в себя. Лицо горело от стыда. Она не знала, как вести себя в подобной ситуации. При мысли о том, что ей придется каждый день толкаться в метро, если она будет работать, Инна вздрагивала.
Лида опоздала на полчаса.
— Извини, пробки, — устало сказала подруга и без сил опустилась на стул. Лицо у Лиды было измученное.
Они сделали заказ. Инна, у которой не было аппетита, к салату не притронулась и тут же принялась жаловаться на жизнь.
— Ты на метро приехала? — спросила Лида, не дослушав про сексуального маньяка. — Хорошо, что не заблудилась. А то один мой знакомый, крупный бизнесмен, спустился в метро, когда у него сломалась машина, и, представляешь, заблудился! Больше десяти лет не ездил в подземке, а тут пришлось! Народ, к которому он обращался, крутил пальцем у виска. «Товарищ» задавал неправильные вопросы и выглядел тоже неправильно.
— Там везде схемы висят. Я же не тупая, — обиделась Инна.
— А с маньяком не справилась!
— А что я должна была делать? — вспыхнула она.
— Дать ему отпор! Знаешь, сколько их в общественном транспорте? Еще и не такое бывает! Моя секретарша как-то рассказывала. Ехала она в электричке, сидела у окна. И тут напротив сел парень. Говорит, высокий, симпатичный. Закрылся журналом от тех, кто сидел справа, расстегнул штаны, достал свой аппарат и…
— Перестань!
— Стал мастурбировать, глядя на мою секретаршу!
— Почему же она не ушла?
— Куда? Электричка забита, даже в проходе стояли. В тамбуре — толпа.
— Так и сидела?
— Так и сидела. Говорит, было на что посмотреть. Он получил удовольствие, она — сомневаюсь. Но рассказывала об этом как о забавном эпизоде, не более. Не делала из этого трагедию, как ты. Наоборот, радовалась. Я, мол, еще женщина, на меня встает.
— Лида!
— Побольше цинизма.
— Какая грязь!
— Это самое дешевое и доступное удовольствие. Не у всех есть деньги. А это может себе позволить любой бедняк, если у него все в порядке со здоровьем. Не хочешь, чтобы это было с тобой — ходи, как оборванка. Что ты хочешь? Ухоженная блондинка, кожа чистая, зубы белые, волосы густые, на ногтях маникюр.
— Что ты обо мне как о лошади, — поморщилась Инна.
— А они о тебе так и думают. Мужчины. Породистая кобылка, отчего бы на нее не залезть?
— Давай лучше поговорим о моих делах, — вздохнула она.
— Ну и как твои дела?
— Ты звонила Морозову?
— Звонила.
— И… что он?
— Сказал, что встретится со мной, как только у него будет время. Пока не нашел.
— Лида, у меня кончились деньги, — трагическим шепотом сказала она.
— Что ж… Это должно было случиться.
— И что же мне делать?
— Работать, конечно. Иначе на что ты будешь жить? Хотя постой-ка… У тебя же есть дом!
— С этим домом произошла неприятная история, — поморщилась Инна.
— Какая история?
— Понимаешь, Веня оформил дом на своего отца.
— Вот как? — подняла брови Лида.
— Я нашла документы и завещание. Отец составил завещание в пользу Вени.
— Это разумно, — кивнула Лида. — Твой муж подстраховался. Он умный человек, я всегда это говорила.
— Но что будет теперь, когда Вени нет?
— Надеюсь, ты им об этом не сказала?
— Кому?
— Свекру и его новой жене. Он, кажется, женился во второй раз? И у его жены, кажется, есть дети?
— Да, — кивнула Инна. — Две дочери. Разумеется, я поехала туда и спросила, что это за история с завещанием?
— Какая же ты дура!
— Я не понимаю…
— Ну, все, прощайся с домом.
— Ты думаешь… Нет, этого не может быть! Не будут же они претендовать на мою собственность! Ведь это теперь мое и Даши!
— По документам это никогда не было твоим. И даже твоего мужа.
— Нет, не верю, — покачала головой Инна. — Они не посмеют. Да и Клавдия Ивановна сказала.
— Мало ли, что она сказала! — рассмеялась Лида. — Я уверена: на следующий же день побежала к адвокату! Проконсультироваться.
— Нельзя так плохо думать о людях.
— Можно, — ласково сказала Лида. — Можно и нужно. Ты не представляешь, как меняются люди, когда дело доходит до дележа имущества! Брат идет на брата, сын на отца. А тут на кону такой куш! Дом с участком стоимостью… Во сколько, ты говоришь, его оценили?
— В два миллиона долларов.
— А сейчас еще больше, цены на недвижимость растут, и земля в ближнем Подмосковье только дорожает. Тебе надо лечиться, девочка. Лечиться от наивности, а заодно избавляться от дорогих привычек. Ты сделала глупость. Так что дом с землей из твоих активов смело можно вычеркивать. Посмотрим, что у нас еще осталось. Квартира?
— Я все равно тебе не верю. Ну что они сделают?
— Я не могу с уверенностью сказать, каковы будут их действия, потому что я не знаю этих людей. Но я знаю людей вообще. Не забудь: ты им никто. Они выжмут из тебя все, до копеечки. Все, что им причитается.
— Я сноха Бориса Вениаминовича, — возразила она. — А Даша его внучка.
— А…как ты говоришь — Клавдия Ивановна? Она его жена. Тем более он водочку хорошо сливает. В общем, готовься. И не говори, что я тебя не предупреждала. Итак, что у нас осталось? Квартира! Квартира, надеюсь, твоя?
— Мужа.
— Так. А кто в ней прописан?
— Он и Даша.
— Ты, значит, нет? Ну, ничего, не страшно. Завещания, как я понимаю, нет? — Инна кивнула. — Значит, делим на наследников первой очереди. Опять получается Борис Вениаминович в остатке! Одна треть!
— Да ты с ума сошла!
— Он — отец. Они наверняка достанут справку.
— Какую справку?
— Что он — инвалид. Нетрудоспособен. Значит, потребуют половину. Но у тебя несовершеннолетний ребенок. Это бесспорная половина. Ну и ты, жена. Уж и не знаю, кому сколько присудят.
— Ты думаешь, они будут судиться?!
— А как же! Поэтому в твоих интересах, чтобы твоего мужа как можно дольше не нашли. Я имею в виду его труп, если Веню убили. Понимаю, звучит цинично, но в этом случае вопрос о наследстве откладывается. Так что не спеши его искать. Если он жив, то объявится. Я знаю, что он вас очень любит, тебя и Дашу. А если он умер… Если умер, то искать его не в твоих интересах. Пусть они ищут.
— Боже! Что ты говоришь! — простонала она.
