— Стала лучше, хуже?
— Другая.
— По-моему, ты этого и хотел.
— Дюшка раскололась? Я так и знал!
— Скажи: зачем ты это сделал?
— Потому что дурак. Хотелось как лучше, а получилось — за упокой.
— Ты что, вышел из подполья?
— Я деньги тебе привез.
— Деньги?
— Сегодня у Даши день рождения.
— Да. И она хотела папу! — впервые повысила голос Инна.
— Тебе как лучше: чтобы я был твой, но в тюрьме, или ничей, но на свободе?
— Мне лучше, чтобы… Господи, как ты мог! — простонала она. — Что я пережила!
— Давай без истерик. Мне тоже пришлось несладко. И гораздо хуже, чем тебе. Надо было выждать какое-то время. Я же привез тебе деньги, — раздраженно сказал муж.
— Решил-таки поделиться, — горько рассмеялась она. — Я не возьму этих денег.
— Каких этих?
— Я теперь многое понимаю… Дюшка знала, а я не знала. Ей ты рассказал, а мне…
— Ей Морозов рассказал. Дурак, доверился бабе! Его и грохнули. Из-за этой рыжей сучки…
Раньше Веня никогда при ней не матерился. И где это — «Белая мышка?» Ее ласковое прозвище. И у нее давно уже язык не поворачивается назвать его «Веник».
— Все, приехали.
Они вышли из машины. С освещением были проблемы, ей пришлось опереться о руку мужа, чтобы не споткнуться в темноте и не упасть. От него пахло незнакомым одеколоном и… сигаретами! Вот почему она не узнала его запах, когда он сел к ней за столик! От него теперь пахло сигаретами! А раньше он не курил…
— Пришли. Осторожно!
По крутым ступенькам они спустились в какой-то подвал, вывеску с названием кабака Инна прочитать не успела, колени у нее дрожали, она волновалась. «Не шикарно» — это еще мягко сказано! Она немало повидала дешевых кафешек за эти полгода, но все равно была шокирована.
— Проходи, — слегка подтолкнул ее в спину муж.
Итак, она будет праздновать день рождения дочери в сомнительной забегаловке, среди подозрительных типов, в клубах сигаретного дыма. Где белые лилии, где подарок?
— Садись.
Она опустилась на стул и покосилась на пепельницу, полную окурков, красовавшуюся на красной в белую клетку засаленной клеенке.
— Зато здесь спокойно, — повторил муж. — Пепельницу сейчас заменят. Пить-есть будешь?
— А ты?
— Надо же отпраздновать, — усмехнулся он. — Шашлык будешь?
— Да.
Подошла официантка, поставила на стол чистую пепельницу и положила перед Инной меню. Муж достал сигареты и жадно закурил.
— Два шашлыка из баранины, а пить что будешь?
— Коньяк.
Он удивленно поднял брови и с иронией спросил:
— Сколько?
— Давай для начала сто.
Муж стал разглядывать ее так, словно видел впервые.
— И кто научил тебя пить коньяк? Морозова?
— А курить тебя кто научил?
— А я уже взрослый мальчик.
— Я тоже… Взрослая девочка.
— Хорошо. Тогда поговорим о делах. — Он затушил окурок в массивной пепельнице и сделал паузу.
Вскоре принесла спиртное: ему пиво, ей коньяк.
— Где бумаги? — спросил Веня, отхлебнув пива.
— Какие бумаги?
— Завещание моего отца. Ты его нашла?
— Да.
— Где оно?
— Там же, где лежало. В сейфе. — Она залпом выпила рюмку коньяка. Стало чуть легче.
— У тебя хватило ума не отдать его мачехе! — обрадовался Веня.
— С какой стати я ей буду что-то отдавать? — пожала плечами Инна. — Не дождется!
— Да, ты изменилась.
— А ты отъелся.
Коньяк развязал ей язык, и Инна наконец сказала то, что думала:
— Погрузнел, спортом, как я вижу, заниматься перестал. Очки теперь носишь. Целыми днями лежишь на диване? И стоило оно того?
— А у тебя, как я понял, любовник.
— Значит, ты следил за мной?
— Нет, догадался. Значит, ты мне изменила.
— Если это была проверка на вшивость, можешь поставить галочку: да, я тебе изменила.
— Не беспокойся, сцен устраивать не буду.
— У тебя тоже кто-то есть? — догадалась она.
— Да. Не один же я лежу целыми днями на диване?
— Что ж… Давай о делах: сколько ты мне дашь денег?
— Я привез сто тысяч.
— Долларов?
— Рублей.
— Чего?!
— Я должен помогать вам с Дашей, я это понимаю. Кстати, как она?
— Даша? Даша в порядке.
— Не болеет?
— Нет.
— Как учится?
— В меру своих способностей. Значит, ты хочешь завещание… Погоди… Не за ним ли приходила Клавдия Ивановна? Сначала хотела взломать дверь в мою квартиру, а потом кинулась штурмовать сейф. Но зачем вам это завещание?
— Мой отец умер. Инфаркт, — коротко ответил муж и достал из пачки еще одну сигарету.
— Не ты ли приложил к этому руку?
— Отчасти. Мачеха помогла. Перестаралась. Она его поила в надежде, что дарственную подпишет. Я его только слегка попугал. Греха на душу брать не пришлось.
— И ты… Ты посмел бы убить родного отца?! Веня! Ты! Такой… такой хороший, такой добрый!
— Добрый? — ощерился он. — А что осталось от моей доброты? Ее разорвали в клочья, как одеяло! А сначала укрывались им. Все, и ты в том числе. Нет у меня больше доброты, поняла?
— Да ты ли это, Веня?
— Да ты ли это, жена? Я оставил мягкую, интеллигентную женщину, нежную, ухоженную, как оранжерейный цветок. Ты пила только красное вино, у тебя была стильная стрижка, яркий лак на ногтях и взгляд… Что это был за взгляд! А сейчас я вижу перед собой торговку. Впрочем, ты там и работаешь, на рынке.
— Ты так говоришь, потому что понимаешь: прежняя Инна стала бы тебе руки целовать за сто тысяч рублей, а эта возьмет все, что ей причитается. Ты от жадности так говоришь.
— А какое право ты имеешь на эти деньги? — взвился муж.
— Да только за то, что я тебя милиции не сдала, ты должен мне заплатить! ФСБ! Они ведь предлагали мне сотрудничество!
— Ну и вали в ФСБ, — грубо сказал он.
— Сейчас и пойду.
Она встала.
— Сядь!
— Приятно было вновь тебя увидеть, но я у меня дела.
