Пауза затянулась. Софья Львовна начала волноваться. Что-то не так?
– Что вы думаете обо всем этом? – вдруг широко улыбнулся он. И она расслабилась, даже слегка пококетничала:
– Я думаю, что вы гораздо моложе, чем на фотографиях.
– А вы видели мои фотографии? – пристально глянул он.
– Там почти ничего нельзя разглядеть.
– Потому что они ужасны, – сердито сказал профессор Ройзен. – Я на редкость не фотогеничен.
– Поэтому и не любите фотографироваться?
– Мне ни к чему огласка. Чем меньше обо мне информации, тем лучше. Мои пациенты люди сложные. Да не вам мне объяснять.
Она поняла, что пора переходить к делу:
– Я сочту за честь работать с вами, Марк Захарович.
– Вы же еще не знаете, о чем идет речь.
– В чем суть эксперимента? – деловито спросила она и вся превратилась в слух.
– Лечение нетрадиционным способом. Я подобрал определенный контингент. Четыре человека. Все они убийцы.
– Убийцы?!
– О! Они никому не приставляли нож к горлу. Вряд ли они сами подозревают о том, что стали причиной смерти человека.
– Косвенной причиной?
– А это снимает тяжесть преступления? – нахмурился Ройзен.
– Но все мы невольно, так или иначе…
– А разве это не болезнь? Когда один человек сознательно обрекает другого на гибель? Или несознательно? Да, он не убивает, он просто не оставляет ему выбора.
– И как вы собираетесь их лечить?
– С вашей помощью, Софья Львовна, с вашей помощью. Все они будут помещены в стационар закрытого типа. В небольшую частную клинику, находящуюся за городом.
– И они согласны туда поехать?!
– По разным причинам. Кому-то захотели слегка подправить мозги родственники, одного господина спровадила подруга, на которой он все никак не женится, кто-то польстился на деньги.
– Так вы завлекли их обманом?! Не добровольно?!
– Э, Софья Львовна! Только не надо. Вы что, ремнями никогда не крутили своих пациентов? К вам в клинику так-таки добровольно все приезжали? Я точно знаю, что нет, – Марк Захарович посмотрел на нее как-то странно.
– Но это ведь совсем другое дело!
– Обострение болезни, вы хотите сказать?
– Ну да. Приступ. Когда человек становится социально опасен и нуждается в принудительной госпитализации.
– Если он убил, значит, уже социально опасен, – жестко сказал Ройзен. – Чтобы это не повторилось, надо ему вправить мозги.
– А мне вы какую роль отводите?
– Старшей сестры, Софья Львовна, старшей сестры.
– Надзирателя?
– Ну, зачем так? Вы будете выполнять мои предписания.
– Медикаментозное лечение входит в программу? – спросила она в упор.
– Исключительно по медицинским показаниям, коих я пока не вижу. Беседа, только беседа. Пока. И вы будете с ними беседовать. Расспрашивать. Намекать. Наталкивать на мысль.
– То есть они не догадываются, что стали убийцами?
– Именно так, – серьезно посмотрел на нее Ройзен.
– Все это странно.
– А как вы хотели? Науку надо двигать вперед.
– Надеюсь, у вас есть согласие их родственников? И вы никого не собираетесь держать там принудительно? Нарушать закон?
– Никаких законов я нарушать не буду, – заверил Ройзен. – Разве что самую малость. Но ведь вам это знакомо, Софья Львовна?
– Мне?
Она отчего-то заволновалась. На что он намекает? Что криминального раскопал в ее прошлом? Да, она не святая. Так ведь никто не святой.
– Сколько вы желаете получать? – в лоб спросил Ройзен.
– Поскольку работа сложная… Сопряженная с определенными трудностями… – замялась она.
– Вы ловите все на лету, – похвалил Марк Захарович.
– … то я бы надеялась… – она все еще мялась.
– Ну, скажем, три тысячи долларов в месяц вас устроит? Я планирую завершить эксперимент в течение месяца. Но, если моя методика будет иметь успех, поступят новые пациенты. И вы останетесь работать в частном стационаре. Возможно, даже с повышением зарплаты, потому что, как вы знаете, мои клиенты люди не бедные.
– Что ж…
Она раздумывала: торговаться или нет?
– Решайтесь, – сказал профессор Ройзен. – В конце концов, вы всегда можете потребовать прибавки. Если ситуация вдруг выйдет из-под контроля.
– А такое может случиться?
– У меня надежная охрана. Младший персонал прошел специальную подготовку. Но вам ведь знакома специфика работы?
– Да, конечно.
– Решайтесь, – повторил он.
И она решилась. В конце концов, три тысячи долларов в месяц на дороге не валяются. И работать у самого Ройзена…
– За вами пришлют машину. И, Софья Львовна… Я очень надеюсь, что этот разговор останется между нами. Что, придя домой, вы не кинетесь обзванивать своих подружек: «Дорогая, ты не представляешь, какую шикарную я нашла работу! – передразнил он. – У самого Ройзена! За три штуки!»
– За кого вы меня принимаете? – возмутилась она.
– Вот и отлично.
Он встал и открыл дверь. Ту самую, на выход. Она поняла, что аудиенция окончена, и тоже поднялась со стула. Что это? Удача?
– Вы очень интересная женщина, – серьезно сказал вдруг Ройзен. – Не ожидал.
И она вспыхнула. Вот чего ей не хватало! Намека на то, что это не просто работа, а сотрудничество двух близких по духу людей, один из которых мужчина, другая – женщина. Оба романа Софьи Львовны были с коллегами. И ей отлично известно, чем заканчивается совместная работа над трудноразрешимой проблемой. Когда профессиональные споры затягиваются допоздна и на столе появляется бутылка дорогого коньяка…
Доктор Ройзен ясно дал понять, что он мужчина. И что ему это тоже известно. Потому она и согласилась без колебаний. Сердце тревожно билось. Не рано ли, Сонечка, ты поставила на себе крест?
А Марк Захарович, надо отдать ему должное, интересный мужчина…
Палата № 1: размещение
Анатолий Брагин хмуро смотрел в бритый затылок своего шофера. Парень, конечно, надежный, но и у Серафима Кузьмича таких парней – завались. Скрутят вмиг. С другой стороны, баба, звонившая от имени Быля, пообещала, что силу Кузьмич применять не будет.
Чего стоит слово вышибалы?
– Далеко еще? – хмуро спросил он водителя.
– Почти приехали, шеф! – весело ответил тот. Вокруг был лес.
