Та ответила. Какое-то время они жарко целовались, потом он отстранился и довольным голосом сказал:
– Я же говорил, что мне просто не повезло с бабой. Софья – фригидная дура. Или климактеричка. Надо ей будет непременно об этом сказать.
Они рассмеялись.
– Пойду доигрывать спектакль с Брагиным. А ты займись Кабановой. Надавай ей поручений, да побольше. Пора и с ней кончать.
– Есть, мой генерал! – Магдалена шутливо отдала ему честь.
В доме стояла тишина. Он легко взбежал на третий этаж, настроение было прекрасное. Брагин вышел из игры. Теперь надо сделать так, чтобы он всю оставшуюся жизнь провел в дурдоме.
– Привет, Марк! У меня к тебе дело!
– Понимаю. План сработал. Брагин совершил побег, – настороженно посмотрел на него профессор Ройзен.
– Правильно понимаешь! Теперь твой выход!
– Я-то чем могу?..
– Сегодня к тебе в приемную позвонят. Секретарша даст им номер твоего мобильника. Звонить будут из полиции, потом из психиатрической больницы. Ты знаешь, что сказать.
– Я… не могу этого сделать, – через силу выдавил профессор Ройзен. – Это же ложь.
– Но во спасение. Ты спасаешь меня. Я твой друг, а Брагин тебе никто.
– Но он тоже человек, – тихо сказал Марк Захарович.
– Ага! Человек! Ты знаешь, что он хотел Лену кинуть? Вот если бы все это оказалось правдой, если бы она и в самом деле помогла ему сбежать, как думаешь, какова была бы ее дальнейшая судьба?
– Я полагаю, ты бы ее уволил.
– Ну да. Уволил. Именно так, – хозяин дома недобро оскалился. – Брагин ее предал. А она ведь женщина. Пусть и не слабая, но… Душа-то у нее, как цветок. А он хотел этот цветок сорвать и смять. Ее судьба его абсолютно не волновала. Так же как судьба его жен, его дочери и его внука. Какой же он человек? Это мразь! И место ему в дурдоме! Пусть-ка на своей шкуре узнает, что это такое!
– Но мое мнение…
– Решает все. И не спорь. Тебя что, уговаривать надо?! Тебе кто дороже, Брагин или твой сын?!
– Хорошо, я все сделаю.
– Так-то лучше. Всего два звонка. Ты ответишь на оба. Но ответишь так, как надо мне.
…Теперь его прикрутили ремнями. Брагин не мог пошевелиться. Голова была тяжелой. Его, похоже, еще и «загрузили». Что ж, вчера он разбушевался. Раскидал ментов, пытался удушить парня, который подобрал его на шоссе, потом боролся с санитарами. Злость придавала ему силы. Да, покуролесил он.
– Как вы себя чувствуете? – спросила медсестра, держа наготове шприц.
– Нормально, – выдавил он. – Послушайте, я не психбольной.
– Это доктору решать, – сказала она бесстрастно.
Глаза у женщины были ледяные, и он невольно вспомнил Магдалену. Но тут другой холод. Профессиональное равнодушие. Таких, как он, она, похоже, повидала на своем веку. Стоит в палате мебель, и главная задача, чтобы она мебелью и оставалась. Что касается людей, то никаких людей здесь нет. Предметы мебели. Все, что тут есть, души не имеет. И так должно быть всегда.
– Я нормален, – повторил Брагин.
– Хорошо. Вас сейчас осмотрят.
Врач ему сразу не понравился. Ни капли сочувствия. То же профессиональное равнодушие.
– Итак, назовите ваше имя, фамилию, текущую дату.
Вот с датой у него возникли проблемы. Какое-то время он пытался ее высчитать и очень боялся ошибиться, потому что от этого зависела его дальнейшая судьба. Пауза затянулась.
– День недели хотя бы?
– А черт его знает! – вырвалось у Анатолия. И он заговорил торопливо и горячо, боясь, что сейчас появится эта, со шприцем. И если уколы будут ежедневные, да по несколько раз, то текущей даты ему никогда не вычислить, это уж точно. Никогда. – Меня обманом заманили в дом к Былю.
– Простите?
– Его так зовут. Быль. То есть фамилия у него такая. Я должен ему денег, он, сука, все мои долги скупил!
– Успокойтесь, пожалуйста.
– Да спокоен я! – заорал Брагин. – У него есть палач, которого зовут Ройзен.
– Вот как? Ройзен? Случайно, не Марк Захарович?
– Точно! – оживился Брагин. – Вы тоже его знаете? Сволочь он! Палач! Садист! Он меня пытал! Хотел мне кости переломать клещами!
– У вас нет никаких повреждений. Не считая синяков и шишек, но вы вчера так отчаянно дрались сначала с полицейским, а потом с санитарами…
– Он не успел! Я сбежал! А еще он грозился растворить меня в кислоте и лить мне на голову кипящее масло!
– Хорошо, я свяжусь с Марком Захаровичем и…
– Что?! Да его посадить надо! За пытки! Уж поверьте, я у него не первый!
– Хорошо. Почему вы дали молодому человеку, который согласился вас подвезти, фантики от конфет и утверждали, что это деньги?
– Ленка меня обманула! Темно было, я не видел! Она сунула их мне в карман под видом денег!
– А кто это, Лена?
– Как кто? Его ассистентка! Ройзена! Помощница палача! Она помогла мне бежать, а оказалось, что прикинулась, будто влюбилась в меня!
– А как же камень и хвост от игрушечного кота?
– Это не хвост, а банан! То есть я думал, что банан!
– Типичный параноидальный бред, – покачал головой врач.
– Да я правду говорю! Правду! Клянусь! Позовите полицию! Прессу! Я хочу сделать заявление! У меня материал – закачаешься!
– У нас такого материала, – человек в белом халате тяжело вздохнул, – целая библиотека. И все – эксклюзив, не сомневайтесь.
– Да я не псих! Сколько можно повторять?! Меня пытали!
– Ведите его в палату. И укол сделайте, а то он что-то разбушевался.
Как из-под земли появилась та, со шприцем.
– Не хочу! Не буду! – Брагин лягался, пытаясь вырваться от санитаров, и требовал прокурора.
Когда его унесли, главврач взялся за телефон:
– Але? Полиция? И что вы выяснили?
– Личность подтвердилась. Мы звонили его юристу в финдеп. Тот говорит, что у шефа из-за долгов слегка поехала крыша. Уперся, как баран, хотя ситуацию еще можно исправить. Но Брагин не хочет квартиру продавать, чтобы покрыть долг банку. Мне рассказал это Вадим Васильевич Копылов, совладелец фирмы. На почве этого, мол, партнер и свихнулся.
– Так. Понятно. Осталось профессору Ройзену позвонить. Сдается мне, это его клиент.
– Брагин, когда его задержали, ссылался на Ройзена. Утверждал, будто так зовут палача, который его пытал.
– Марк Захарович Ройзен – светило науки, мировой психиатрии, очень уважаемый человек, – авторитетно сказал главврач.
