– Это правда? – спросил Телятин.
– Чушь! – мотнул головой Ситников. – Да, машина старая. Вот и поломалась.
– Эта машина не тронется с места, даже если ей поставить двигатель от космической ракеты, – продолжал обвинительную речь Иван Петрович. – Потому что в баке нет ни капли бензина. Он слил его в канистру. И, кстати, о поджоге…
– Сука! Ты же обещал меня не выдавать! – дернулся вперед верзила.
– Стоять!!! – на этот раз закричал Иван Петрович. И на Ситникова уставилось дуло пистолета.
Ваня растерянно зашарил по карманам.
– Оружие опусти, – велел Ситников.
– Руки! Подними руки вверх!
Ваня наконец нашарил в кармане пистолет. Верзила усмехнулся и поднял руки. На него теперь смотрели два дула. Но страха в оловянных глазах под нависшими над ними черными бровями не было. Скорее, насмешка.
– Вот так-то лучше. Ваня, держи его на прицеле. Это убийца. – Иван Петрович тоже не нервничал, говорил спокойно.
– Парень, не слушай его. Убери пушку. Это он пристрелил девку, – попытался перетянуть на свою сторону юношу верзила.
– Господа, выслушайте меня, – сказал вдруг Аркадий Павлович. – Я богатый человек. Очень богатый. У меня есть все основания думать, что в убийстве этой женщины, – он кивнул на Кристину, – обвинят меня. Я вам скажу честно: вызывать полицию не в моих интересах. Я хочу договориться на месте с человеком, который поможет мне отмазаться. Остальные тоже получат свою долю. За молчание. И когда мы все выясним и придумаем, как нам с честью выйти из этой, прямо-таки скажем, непростой ситуации, я сам наберу 02. Или тот из вас, кто на самом деле является полицейским. Мне все равно. Но не сейчас. Потому что… Я все сказал, – неожиданно закончил он.
– Прекрасная речь! – воскликнул Иван Петрович, опуская пистолет. – Ну, так как? – он посмотрел на верзилу.
– Что предлагаешь, хозяин? – хмуро спросил тот у Телятина.
– Во-первых, все должны разоружиться. Оружие мы положим на стол и закроем комнату на ключ вместе э-э-э… – Аркадий Павлович посмотрел на мертвую Кристину, – вот с ней. Потом сядем где-нибудь в укромном уголке, и каждый честно, я подчеркиваю, честно расскажет, – повторил Телятин, – свою историю. Я определю размер вознаграждения, и… Разойдемся с миром.
– Но кто-то ведь сядет, – тихо сказал Ваня. – Потому что эта женщина не сама умерла. Ее убили.
– Я согласен, – кивнул Иван Петрович. – Проще договориться. Я готов положить на стол пистолет, если все остальные сделают то же самое. Кстати, так мы найдем четвертый ствол. Мне пока непонятно, у кого он.
Ульяна Федоровна, которая, узнав о том, что Ваня, возможно, и есть полицейский, пребывала в ступоре, вдруг очнулась:
– Я согласна! Я хочу знать правду!
– Так как? – повторил Иван Петрович. – Разоружимся?
– Я не согласен! – замотал головой Ваня. – Я свой пистолет не отдам!
– Это наводит на мысль, что ты ее и застрелил, – с усмешкой сказал Иван Петрович, кивнув на Кристину. – А мотив мы выясним. Все просто: убийцу выявит баллистическая экспертиза. Тот, кто не боится сдать свое оружие, не виноват. А тот, кто боится…
– Нет! Я не убивал! – Ванины щеки вспыхнули.
– Тогда сдай пистолет. Докажи свою невиновность.
– Хорошо. Я… – Ваня сглотнул. – Я согласен.
– Что ж… – верзила сунул руку в карман. – Спокойно. Не дергайтесь. Договариваться я всегда готов. Везде люди работают, и в полиции тоже. Деньги ближе к телу, чем погоны. По команде три. Раз…
– Два… – сказал Иван Петрович и посмотрел на Ваню.
– Три, – вздохнул тот и направился к столу, по пути запутавшись в ногах. Парень так сильно волновался, что чуть не растянулся на ковре. Из-за чего возникла заминка.
– Четыре, – добавил Аркадий Павлович, и на стол почти одновременно легли три пистолета. Два «макарова» и один «токарев». – Моего нет, – подвел итог он.
Коротко вздохнув, Ульяна Федоровна запустила руку под диванную подушку, на которой покоилась голова мертвой Кристины. И на стол с негромким стуком лег четвертый пистолет. Итальянская «беретта».
– Как глупо, – покачал головой Иван Петрович.
– Вот! Я же говорил, что оружие не у меня! – закричал Телятин.
– Почему же вы так уверены, что в убийстве обвинят вас? – спросил Ваня.
– Потому что это мой пистолет!
– Я сказала правду! – заявила Ульяна Федоровна. – Когда я пришла на кухню за оружием, в тайнике его уже не было!
– Тогда откуда оно у вас?
– Я… я… вошла в гостиную и… увидела ее… мертвую… и… это… – Телятина кивнула на пистолет. – Тогда я подняла его с пола и сунула под подушку.
– Поздравляю, – хмыкнул Иван Петрович. – На нем теперь ваши отпечатки пальцев, следовательно, вы и есть убийца.
– Нет! Я ее не убивала!
– Все еще хотите заплатить? – Иван Петрович насмешливо посмотрел на ее мужа. Аркадий Павлович явно колебался.
– Его отпечатки там тоже есть! – крикнула Ульяна Федоровна. – Потому что это он взял из тайника пистолет! Когда сказал нам, что идет в туалет! Вспомните: когда раздался звонок в дверь, он вышел из кухни!
– Но зачем вы тогда подняли пистолет с пола и спрятали его под подушку? – удивленно спросил Ваня.
– Я… я хотела… – Ульяна Федоровна метнула на него отчаянный взгляд. – Я думала…
– Красивый пасьянс, – кивнул Иван Петрович на четыре лежащих среди открытых бутылок и тарелочек с закуской пистолета. – Ну что, господа? Поговорим?
– Точнее, договоримся, – поправил его Телятин. И с пафосом сказал: – Я прошу всех ко мне в кабинет.
Вторые переговоры
У Аркадия Павловича имелся повод, чтобы всерьез волноваться, но, как уже было сказано, переговоры были его сильной стороной, и он опять надеялся на успех. Из гостиной он вышел последним, впрочем, остальные не спускали с него глаз. Дверь Телятин запер на ключ и показал его жене и гостям:
– Вот. Куда его?
– Выкинуть в окно, – посоветовал Иван Петрович.
– Съесть, – сострил верзила.
– На шею повесить. На шнурке. Мама всегда так делает, – вздохнул Ваня.
– Кому повесить? – в упор посмотрел на него Телятин.
– Ей, – Иван Петрович кивнул на запертую дверь. – Надежнее всего сокровища охраняют привидения.
– Хватит шутить! – разозлился Телятин.
– Но тебе мы его не оставим, – вмешалась Ульяна Федоровна. – Верни его туда, откуда взял: повесь на щит с ключами. Отдашь полиции, когда наконец решишься предъявить труп.
– И пистолеты, – добавил Ваня. – Кстати, кто-то может сесть за незаконное хранение оружия. Ой! У меня же тоже нет разрешения! – спохватился он.
