При этих словах Анна вскочила.
– Там кто-то есть, – напряженно сказала она, указывая на балкон.
Бу-буух! А-а-а-а!!! – взорвался ударник, которому толпа ответила восторженными визгами:
– И-и-и-и!!!
Марина села на кровати. Максим застыл в напряжении рядом. Анна в это время торопливо отошла к стене и прижалась к ней спиной, замерев. И тут Марина уловила еле заметное движение: кто-то скреб стекло с той стороны. Потом толкнулся в дверь, которая, разумеется, не поддалась. Еще раз, и еще… Там, на балконе, и в самом деле кто-то был!
– Ай! – вскрикнула она. Все тут же прекратилось.
– Скажи спасибо дискотеке, которая нас разбудила, – прошипел Максим, вставая.
– Стой! А вдруг это просто кошка? – жалобно вскрикнула Марина.
– Откуда? – спросил Максим, а Анна хмыкнула:
– Какая большая кошка!
– Может быть, это ветер? – неуверенно предположила Марина.
– Тихо! – прикрикнул на нее Максим. – Всем молчать и не двигаться!
Анна послушно замерла, прижавшись к стене, и больше не издавала ни звука.
– Иди сюда, – муж дернул Марину за руку.
Бу-буух! А-а-а-а!!! – гремело за окном.
Едва она встала, раздался какой-то странный звук, похожий на хлопок. Словно из бутылки с шампанским вылетела пробка, но Марина уже поняла, что это не праздничный салют. Одновременно зазвенело разбитое стекло. Максим крепко прижал ее к себе. Тут же раздался второй хлопок. Максим рухнул на пол, увлекая жену за собой.
– Анна! Не двигайся! – крикнул он.
Один за другим последовали еще несколько хлопков, потом на балконе упало плетеное кресло. Вслед за этим раздался характерный звук: перила ходили ходуном, будто кто-то карабкался на верхний этаж. Потом все стихло.
Максим вскочил и кинулся к выключателю.
– Стоять! – закричала Романова.
Марина зажала ладонями уши и закрыла глаза. Вспыхнул свет, она увидела яркую полосу сквозь сомкнутые веки.
– Она вооружена, – напряженно сказала Анна. – Макс, звони охране. Впрочем, нет. Постой.
Он замер, стоя у выключателя. Марина наконец открыла глаза.
– Стоит ли нам вызывать полицию? – спросила Анна, не отрываясь от стены.
– Конечно! – закричала Марина. – Иначе она нас всех перестреляет!
– На сегодня, похоже, все, – устало сказала Анна. – А бежать к выключателю было глупо. В темноте она нас, по крайней мере, не видела. Наугад стреляла.
Марина с опаской подняла голову. Подушки на кровати были вспороты пулями: Агата целилась Анне в голову. Видимо, во время своего визита, проводя в номере обыск, она запомнила расположение мебели в комнате у Романовой. Кровать стояла в двух метрах от окна, и сейчас Агата стреляла по ней, стараясь попасть в изголовье. И хотя палила она наугад, стоя почти в полной темноте на балконе, освещаемом лишь луной, и в темную же комнату, где не было света, все выпущенные ею пули попали в цель. Лежи там Анна, она была бы сейчас мертва. И супруги Соколовы тоже.
– Пистолет с глушителем, – напряженно сказал Максим. – Профи. Вот тебе и таможенный досмотр! Нет оружия, говорите?!
– Ты маячишь там, как мишень! – закричала Марина. – Быстро ложись на пол!
– Успокойтесь, – велела Анна. – А тебе, Макс, и в самом деле лучше отойти. Ты стоишь напротив окна, это опасно. Марина, протяни руку и включи ночник. А большой свет погасите.
Марина не стала спрашивать, с какой стати она здесь распоряжается. Было страшно. Так страшно, что из всех мыслей в голове осталась только одна: «Машка». «Что будет с дочкой, если с нами что-то случится? – подумала Марина. – Если нас здесь всех…» Она даже в мыслях не могла сказать «убьют». Страх ее парализовал, она какое-то время собиралась с силами, чтобы выполнить распоряжение Анны. Наконец дрожащей рукой Марина потянулась к выключателю. Большой свет погас, зажегся ночник.
– Я думаю, нам надо перейти в другую комнату, – все так же напряженно сказал Максим. – Здесь оставаться опасно. Это место у нее пристреляно.
– Разумная мысль, – кивнула Анна. – А спать лучше на полу. Она, похоже, ушла. Но то, что у нее есть оружие… Это плохо!
Они подождали еще какое-то время. На балконе было тихо. Анна оторвалась наконец от стены и, в два прыжка преодолев комнату, открыла дверь в соседнюю.
– Сюда! – позвала она. – Быстро!
– Марина! Что ты лежишь?! – рявкнул муж. – Быстро к нам в комнату!
Она вскочила. Два прыжка – и Максим уже закрывал за ними дверь.
– Впредь надо быть осторожнее, – сказал он.
Оказавшись у них, Анна первым делом скинула на пол подушки и одеяла.
– Ложитесь! – велела она.
Марина послушно легла, спрятавшись за кроватью. Анна опустилась рядом. С краю лег Максим. Какое-то время они пытались отдышаться и хоть немного успокоиться. Марина лежала, чутко прислушиваясь к звукам снаружи. Опять гремела дискотека, но теперь она уже не жаловалась на сумасшедшего тенора и грохот ударных.
– Все равно нам придется объяснять, что стало с постельным бельем, – устало сказал ее муж. – И с подушками. Почему разбито окно.
– Они включат это в счет, – равнодушно ответила Анна, – но вряд ли поднимут панику.
– И все-таки надо заявить в полицию, – настаивала Марина.
– Хорошо, – согласилась Анна. – Дай мне телефон. У тебя есть роуминг?
– Конечно!
– А номер Лючии?
– Я где-то его записывала…
– Листок на столе, – Максим вскочил. – Я сейчас принесу. И телефон.
Они постепенно приходили в себя. Марина давно заметила, что в стрессовой ситуации мало кто действует правильно. Потом все удивляются: это же было так очевидно! Почему я сразу не вызвал милицию? Почему не поднял шум? Почему наделал столько ошибок и совершил столько бесполезных действий, а нужного – ни одного?
Мысль позвонить человеку, который здесь за них отвечает, и через него сообщить в полиции о происшествии, пришла только теперь. Или, к примеру, можно было выбежать в коридор и закричать: «Караул! В нас стреляют!»
Можно было по внутреннему телефону позвонить на рецепцию, вызвать охрану.
Но они растерялись и ничего этого не сделали. Максим как дурак стоял у выключателя, изображая мишень, Марина валялась на полу, зажав уши и зажмурив глаза, Анна замерла у стены. А Агата преспокойно по ним палила, пока в обойме не кончились патроны. Она вполне могла перезарядить пистолет и продолжать выцеливать в комнате Анну, а заодно и ее защитников. Это еще хорошо, что она ушла!
– Что, страшно было? – спросила у Максима Романова.
– Признаю: я растерялся, – отрывисто сказал тот. – Не скажу, что испугался, не успел. А вот теперь да: испугался.
