Антон покрутил колесико посередине, пытаясь максимально приблизить крыльцо небольшого аккуратного домика. Типовая постройка из бруса: две комнаты и кухня — на первом этаже, спальня — на втором, спереди — крылечко, сбоку — веранда. С двух сторон к домику примыкали соседские участки, вдоль забора посажен пышно цветущий, густой кустарник. Несколько голубых елей создавали дополнительную тень, в центре участка разбит цветник. На первый взгляд никаких признаков жизни в домике не было. Тихо.
— Дай! — дернул бинокль Лиховских.
И тоже стал внимательно разглядывать участок,
— Имеем ли мы право на незаконное вторжение? — спросил он и тут же сам ответил: — Не имеем! Поэтому сидим здесь и смотрим. Вымерли они там, что ли?
— Может, спят?
— В час дня?! Если только любовью всю ночь занимались, — глубокомысленно заметил Юрий Иванович. Потом покосился на Антона и добавил: — Извини.
— Ничего. Все равно это уже не Регина. И не Алиса.
— А кто тогда?
— Женщина. С новым лицом и, возможно, без отпечатков пальцев. Дай-ка бинокль!
Прошло минут двадцать. Антон отнял от глаз бинокль и обернулся. К ним шла группа дачников: несколько взволнованных женщин и крупный мужчина, которого явно выдвигали вперед.
— Вон они! — кивнула знакомая уже женщина.
Группа местных подошла к машине. Крупный мужчина неуверенно кашлянул, потом постучал пальцем в стекло:
— Извините. Можно еще разок ваше удостоверение?
Лиховских нажал на кнопку стеклоподъемника:
— Пожалуйста!
Мужчина изучал удостоверение очень долго и внимательно. Антон в это время по-прежнему наблюдал за крыльцом в бинокль. Наконец глава делегации местных жителей обернулся к дамам, успокоено сказал:
— Все в порядке. Граждане действительно из милиции.
— Тогда пусть проведут собрание! Поставят нас в известность!
— Дачи грабят, а мы ничего не знаем!
— Какие дачи? Тут на прошлой неделе «Жигули» в соседнем поселке увели! «Десятку»!
— А заодно пусть скажут, чтобы прекратились эти фейерверки!
— Какие еще фейерверки? — кисло спросил Лиховских.
— А такие! — Одна дама, одетая в балахон песочного цвета, возмущенно заявила: — Наши соседи имеют отвратительную привычку! Каждую пятницу, выпив водки и закусив шашлыком из свинины… Да-да, из свинины! У нас на участке пахнет! Так вот, после всего этого они начинают пускать фейерверки! А меж тем на дворе глубокая ночь! И некоторые, между прочим, спят! Прошу принять меры!
— Да будет вам, Антонина Игнатьевна! — попыталась урезонить ее другая дама, в соломенной шляпке. — Это же так красиво! Настоящий салют!
— Но не всем это нравится, — поддержала Антонину Игнатьевну бабулька в липовых кроссовках «Адидас». — Ведь может быть пожар! Такое жаркое лето!
— Да-да! — спохватился вдруг глава делегации. — Насчет пожара я не подумал. Все эти фейерверки — небезопасное развлечение
— Особенно в такую сушь!
— Хотя, конечно, красиво!
— Вот загорится у вас дача, Иннокентий Афанасьевич, будет еще красивее!
Антон перевел бинокль на окно второго этажа. Черт, какие же мутные стекла у бинокля! Старье! В доме по-прежнему нет никакого движения. Кажется, они и в самом деле крепко спят. Во всяком случае, на кровати, на втором этаже, кто-то лежит. Но лежит неподвижно все то время, пока они наблюдают за домом. Неужели тот шум, который подняли местные жители, может кого-то не разбудить? Или…
— Юра! А ну-ка, посмотри!
— Что?
— Окно на втором этаже.
Лиховских взял у Антона бинокль, поднес к глазам Местные тут же накинулись на Антона:
— Вы, кажется, здесь главный?
— Я?!
— Ну да! Вы как считаете: надо запрещать фейерверки или не надо?
— И шашлыки надо запрещать! — взвизгнул кто-то. — Между прочим, здесь есть вегетарианцы!
— Тихо! — не своим голосом заорал вдруг Лиховских. И выругался: — О, черт!
И полез в карман за мобильным телефоном. Антон попытался его остановить:
— Погоди. Ты что, думаешь…?
— Я не думаю. Я уверен!
— Но тогда надо же сначала войти в дом! Чтобы убедиться!
— Так давай войдем!
Лиховских оставил в покое мобильник и открыл дверцу «БМВ». Местные слегка посторонились.
— Попрошу никого не расходиться, — хмуро заметил Лиховских.
Антон тоже вылез из машины. Ему было слегка не по себе. Прошли к воротам, толкнули железную калитку. Возле дома лежала куча песка, часть его попала на дорожку и сохранила четкий след автомобильной резины.
Дверь в дом была не заперта. Лиховских вошел первым, Антон на пороге обернулся, посмотрел на группу местных жителей, вплотную приблизившихся к воротам. Потом зачем-то отрицательно покачал головой: мол, не стоит сюда входить. Он задержался на первом этаже. Здесь были разбросаны женские вещи. Антон точно знал, что синий свитер не может принадлежать Регине. Один раз он видел его на Алисе. Видимо, свитер был из тех вещей, что она оставляла на квартире у Ирины Васильевны. А вот с бежевой косынкой, с ярлычком известной фирмы, никогда не расставалась Регина.
Антон взял синий свитер, прижал его к лицу. Да, от свитера явственно пахло «Черрути», но к этому запаху примешивался какой-то другой, совсем затертый, смазанный. Антон пытался понять, что же это за запах. Лиховских спустился сверху, набирая телефонный номер.
— Сейчас наши приедут, — хмуро заметил он.
— Можно мне посмотреть?
— Только ничего не трогай!
— Хорошо.
Антон кивнул и стал подниматься на второй этаж. Неужели все кончено? Было очень жарко и душно. Покатую железную крышу солнце к этому времени успело нагреть так, что на втором этаже образовалась настоящая парилка. Поэтому, поднявшись сюда, Лиховских первым делом открыл окно.
На пороге Антон замер и почувствовал, что его затошнило. Андрей Ильич лежал на кровати, грудь его была в крови, в окно уже залетали первые мухи и липли к мертвому телу. Антон машинально сжал рукой горло, подумал: закрыть окно, не закрыть? Нехорошо ведь! Лучше поскорее уйти отсюда. Лиховских ведь ясно сказал: ничего не трогать.
Потом Антон заметил на полу маленький дамский пистолет. Конечно, это был тот самый, который он когда-то купил Регине! Тут и думать нечего! Антон обвел взглядом комнату. Мебели в ней было мало, на деревянном столе, покрытом новенькой блестящей клеенкой, лежала кучка грязных бинтов. Чемоданчик хирурга валялся на полу, инструменты рассыпались.
«Бабочка вылупилась из своего кокона и улетела», — подумал он, глядя на грязные бинты. Зачем теперь ей нужен был Андрей Ильич? Единственный свидетель, который мог рассказать, кем она когда-то была. И Антон медленно стал спускаться вниз.
