— Эй, мужик!
На крыльцо вываливается Славик. Жирные рыбки на животе замерли в сонной одури. Частный предприниматель Бушуев, кажется, здорово пьян. В такую-то жару! Лицо у Славика красное, жирное тело лоснится от пота. Зрелище мерзкое. Он, следователь Мукаев, морщится: бегать надо по утрам. Бегать. Нельзя в таком возрасте так себя…
— Мужик! Иди, вмажем.
— Спасибо за предложение, но я очень тороплюсь.
— Куда это ты так торопишься, с-следователь? — Покачиваясь, Славик идет к чугунной калитке, буксует возле нее. Замок хитрый, так просто с ним не справиться. — Ох ты, е-мое! С-суки! С-следователь!
— Да?
— Где Лорка, с-следователь?
— Понятия не имею.
— Врешь! Ты, с-сука, мне врешь!
— Оскорбление официального лица при исполнении, — очень спокойно говорит он. Охота была связываться со Славиком! Тот напился до состояния, когда пускают сопли, а не в драку лезут.
Частному предпринимателю Бушуеву сейчас очень и очень себя жалко. Скулит:
— Где Лорка? Где? Она мне жена!
— В магазин пошла. Вернется.
— В магазин?! Неделю в магазин?! Да х… там делать?
— Еще одно нецензурное слово — и бью морду, — предупреждает он. Славик все понимает, языком пробует, прочно ли держится передний зуб снизу. Зуб этот красивее всех остальных. Очень хороший, новенький зуб. Но — дорогой. А Славик жадноват.
— Извини, с-следователь. Скажи только, где Лорка?
— Зачем она тебе?
— Люблю с-суку.
— Предупреждал? — Делает шаг вперед. Славик поднимает вверх руки, ладонями к нему, пальцы растопырены:
— Извини. Без базара, извини.
— Купи себе собачку, — советует он. — Маленькую собачку. И люби. У нее есть хвост.
— Хвост? — таращит пьяные глаза Славик. — На х… мне ее хвост?
Отучить частного предпринимателя Бушуева ругаться матом так же невозможно, как птицу отучить летать. Ей только можно подрезать крылья, а Славику — язык. Он, следователь Мукаев, только тяжело вздыхает:
— Заведи собачку, вешай ей на хвост консервные банки и радуйся. Собачка не сбежит, животные привязчивые. А для женщины есть только одна тяжелая цепь — любовь. На ней может сидеть сколько угодно, и даже кормить как следует не попросит.
— Не понял. — Набычившись, Славик еще больше таращит пьяные глаза. — Так Лорка не к тебе сбежала, что ли?
— Я женат. Места для двоих женщин в моей квартире маловато.
— А где ж она?
— Хочешь, приходи завтра в милицию, пиши заявление о пропаже жены. Если ее уже неделю нет, заведем уголовное дело. Мало ли что могло случиться.
— Дело? Записку она мне оставила. Мол, прости-прощай, хочу жизнь свою молодую начать сначала. Чего суке не хватало? Ты, следователь, ты — мужик. На тебя, говорят, бабы сами вешаются. Так скажи мне, чего?
— Понятия не имею.
Он действительно ничего не знает про женщин. Откуда у Лоры взялись силы? Ведь была так зависима от своего Славика. Ушла. Испугалась, что узнают, кто рассказал про подпольный цех по производству «паленой» водки? Частный предприниматель Бушуев справляется наконец с хитрым замком, выходит из-за забора. Щелкает резинкой трусов, жирные рыбки врассыпную, потом снова собираются стайкой на брюхе.
— Пойду.
— Куда?
— К соседу. У него собака вроде ощенилась. Как думаешь, с-следователь, кого взять: девочку, мальчика?
Странно тебя, однако, воспитывали, Славик. Лорка — сука, собачье дитя — девочка.
— Ты подумай как следует. Это ж такая ответственность!
— Вернется Лорка — убью, — мрачно бормочет Славик и идет к соседу. Он же кричит вслед:
— Я запомню! Насчет угрозы!
Но почему-то уверен, что Лора сюда не вернется. Идет по улице дальше. Сколько времени потеряно! Из-за заборов его внимательно и настороженно разглядывают жители Нахаловки: к кому? Что ж, честным путем такие особняки не построишь. Но доказать обратное…
Огромный особняк в конце улицы пуст. На участке беспорядок, дверь не заперта. Хотя желтую бумажную ленточку с нее сорвали. Сидорчук сюда, видимо, заходил, но не надолго. Подался в бега. В Москву, что ли, уехал? За деньгами? А нужны они теперь прокурору Цыпину? Нет, Сидорчук не знает, что есть такая фирма «АРА». И фамилию Алексея Петровича не знает тоже. Цыпин сказал. Надо бы съездить в Горетовку. Но сначала поговорить с матерью. Зоя вчера что-то щебетала: мол, нехорошо получается, как чужие. Чужие? Может быть, и чужие. Но адрес он запомнил на всякий случай.
Ближе к вечеру
Пока дошел до Нахаловки, пока обратно — дело к вечеру. Нет, не темнеет: не дождешься, настали самые длинные дни в году. И солнце по-прежнему печет. Но, во всяком случае, его рабочий день подошел к концу. Мать, Мукаева Инна Александровна, по мужу Нилина, работает в городской администрации. Должность небольшая, но зарплату не задерживают, выплачивают регулярно. А этим в городе немногие могут похвастаться.
Ее рабочий день тоже закончен. Посмотрел на часы: пока мать зайдет в магазин, пока доберется до дома, по дороге со знакомыми перекинется парой слов. Сам решил тоже пройтись по магазинам, потянуть время. Торт к чаю купил уже в последнем магазинчике, возле дома… матери? Как-то язык не поворачивался назвать ее мамой. Поднялся на четвертый этаж, надавил на кнопку звонка.
— Ты-ы?!
О господи! Ну сколько можно? А кого они все хотят увидеть, интересно? С матерью-то, во всяком случае, все просто и понятно: ждет мужа с работы. А пришел сын.
— Можно?
— Да, конечно. Заходи. — И тут же, словно торопясь: — Как Зоя? Как девочки?
— Все хорошо. Здоровы.
— Я рада.
Рада. А что ж ты нам всем как чужая?
— Мама… — Словно подавился этим словом. А слово-то какое! Самое первое, самое родное: «мама». Кашлянул: — Мама, у тебя время есть?
— Сейчас Коля придет с работы. — Посмотрела на часы. — Ужин надо готовить.
— Ничего. Я помогу.
— Ваня, ты же никогда не любил готовить, — напомнила она.
— А что? Что я любил?
Красивая женщина. Странно, что так поздно она нашла свое счастье. Никто не решался, что ли? Из-за той, давней истории? Но ведь она не виновата. Кого миновали ошибки молодости? Просто одним повезло больше, другим меньше. Одни чему-то научились на этих ошибках, другие нет. Инна Александровна, например, научилась ценить мужчину, домашний очаг, гвоздь, который есть кому забить в стену, утюг, который есть кому починить. Потому и хлопочет сейчас на кухне изо всех сил, хотя готовит плохо. Но — старается.
— Ты не жарь котлеты на маргарине, — советует он. — Масла подсолнечного налей.
