— Как это не веришь?
— Она сама сказала, что если бы оба близнеца остались живы, от одного отказалась бы. Я не уверен, что тот, второй, умер.
— Куда ж она его дела?
— Выясню, — снова коротко ответил он. Зоя поджала губы.
Он позвонил в больницу, там сказали, что Цыпин еще в реанимации. Не стал старика беспокоить, справился и без Вэри Вэла. Заместитель Цыпина очень удивился, увидев заполненный бланк, потому что никакого дела из-за срока давности не могло быть возбуждено. В принципе, кроме него, следователя Мукаева, никому это и не было нужно. Но он был любимчик прокурора, ценный работник. Заместитель только плечами пожал и махнул подпись: пожалуйста! Ссориться не резон: все уже решено, переводят в областную прокуратуру на другую должность. А кто преемник? Да вот же он самый и есть, Иван Мукаев, бумаги на повышение почти уже готовы. Может, и в прокуроры сразу махнет, раз с Цыпиным беда приключилась. Так пусть делает что хочет, ему же и отвечать.
Позвонил Свистунову, пригласил присутствовать.
— Где? — удивился тот.
— На кладбище.
— Значит, опять снова-здорово? Гробики, трупики… Ну-ну. Не надоело? — И после паузы: — А это интересно.
Руслан пришел на кладбище, молча стоял, смотрел, как могильщики отбрасывают прочь сухую, крошащуюся землю. А у него, следователя Мукаева, нижняя челюсть ходуном ходила. Судмедэксперт переминался рядом с ноги на ногу, понятые посматривали друг на друга в недоумении. Случайные люди, пришли на кладбище проведать усопших родственников, цветочки принесли, и на тебе. Никто толком не понимал, что они все здесь делают и какой петух клюнул следователя Мукаева в мягкое место. Тридцать пять лет прошло, тридцать пять лет…
Даже имени не дали новорожденному. Простой металлический крест, краска давно облупилась. Нет, никто не скорбел. Надпись, приличествующую случаю, сочинять не стали, только дата рождения, дата смерти: тот же день. Рядом два памятника: Мукаева Алевтина Васильевна и Мукаев Александр Федорович. Семейная могилка: стол, лавочка, три холмика, на которых искусственные цветы, принесенные на Пасху. Выгорели уже на солнце: с мая месяца стоит жара. Маленький холмик с металлическим крестом с краю, возле самой ограды. Представил себе, что все они думали, приходя сюда: Алевтина Васильевна, Александр Федорович, Инна Александровна:
— Слава Богу.
Что ж жалеть того, кого и полюбить не успели?
Стук лопаты о дерево. Доски почти сгнили, маленький гробик развалился. Тридцать пять лет. Свистунов поворачивается к судмедэксперту:
— Сергей Валентинович, глянь, что там.
Тот подходит к самому краю ямы, садится на корточки. Ему, следователю Мукаеву, дурно. Руслан хватает за плечо, разворачивает лицом к разрытой могиле:
— Нет, ты смотри, Ваня, смотри!
— Ну, что я могу сказать, — раздается покашливание судмедэксперта. — Ребенок здесь похоронен. Судя по размерам и строению скелета, новорожденный.
— Как ребенок? — Он в недоумении. — Так там что, есть что-нибудь?
— А вы что хотели? — удивляется судмедэксперт.
— Ну, я думал…
— Чтобы сделать подробное заключение, надо бы в лабораторию, — вздыхает Сергей Валентинович, — да и там не боги. Лет-то сколько прошло! Нужна современная аппаратура, средства нужны. А на предмет чего вы, простите, хотели бы получить заключение? Какой здесь криминал?
— Да вот причину смерти хотелось бы установить, — бормочет Руслан за него, следователя Мукаева.
— Причину смерти? — еще больше удивляется судмедэксперт. — Насильственной она была или естественной, что ли? Так ведь и срок давности давно уже вышел! Удивляюсь, как вам дали разрешение на эксгумацию! Да, впрочем, что там говорить: сам Мукаев!
Что бы они все понимали! Наконец-то он решается подойти к разрытой могиле. Рядом его предки: Алевтина Васильевна, Александр Федорович… Нагибается вниз, смотрит в яму. Да, там маленькие косточки, череп размером чуть больше его сжатого кулака. Причина смерти? Да какая бы ни была! Он здесь, новорожденный младенец. Не где-нибудь, а в этой яме, в маленьком сгнившем гробике. И вновь что-то лопается внутри. Захлестывает до горла густой кровавой волной, и он шепчет глухо, сдавленно:
— Это я-а-а… Я… Я умер…
В двенадцать тридцать:
— Зарывайте! — приказывает Руслан.
— Как же так? — сопротивляется эксперт. — Зря мы, что ли, все это делали? А заключение?
— Я сказал — зарывайте! — кричит капитан Свистунов. — Понятые подписывают протокол и свободны. И вы, Сергей Валентинович. И, вообще: молчите обо всем этом.
— То есть как это? — обижается судмедэксперт. — Меня с. работы сорвали, притащили на кладбище. Думаете, мне делать нечего? Думаете, у меня работы…
— Да помолчите вы, наконец!
— Что это вы себе позволяете?
— Заткнись! — рявкает капитан Свистунов.
— Ну, знаете! Я на вас докладную…
Сергей Валентинович, надувшись, поворачивается спиной, уходит с кладбища.
— Хоть две! — кричит вслед тому Руслан. — Хоть три! Крохобор! Зануда.
И к нему:
— Ваня, ты как?
— Плохо.
— Да. А это в самом деле сюрприз. — Руслан кивает в сторону разрытой ямы, куда недоумевающие могильщики кое-как набрасывают обратно сухую землю.
Семейная могила истоптана, цветы поломаны, лавочку и одноногий столик своротили напрочь.
— Как же так? — спрашивает он у Руслана. — Выходит, мама меня не обманывала?
— Ну, она мать, — уклончиво говорит друг детства. — В самом деле: странная история. Что дальше?
— Не знаю. Больше у меня нет никаких версий.
— Я думаю, что нам надо наконец-то поговорить, — решается друг детства.
— О чем?
— Если ты это пережил, то и мой рассказ воспримешь более или менее спокойно. Честно говоря, я и сам удивлен, что в этой могиле захоронен новорожденный ребенок. Ты еще до своего исчезновения предположил, что мать тебе соврала, и сказал мне об этом. А выходит, она здесь ни при чем. И что же тогда?
— Извини… — Это уже не просто головная боль, с ним творится что-то непонятное. — Извини…
— Что с тобой, Ваня?
Он словно бы проваливается во времени. Теряет минуты, пока еще минуты. Вот только что видел Руслана прямо перед собой, и вот они уже сидят в машине. Едут домой? Куда? К Зое? Зоя! Зоя!! Хоть бы ты была дома!
— Не понимаю, что с ним. — Это ей негромко шепчет Руслан. — На кладбище стало плохо.
— Господи! -Ладошкой Зоя испуганно зажимает рот. -Да что же это?!
— Может, после того? После амнезии? Врача вызвать?
