— Ваня…
— Выходит, не все так безнадежно, а? Вы вспомнили имя мужчины, с которым жили.
— Она от него беременна, — встрял Ладошкин.
— Беременна? Что же вы, Ольга, молчали о своем интересном положении?
— Я об этом ничего не знаю.
— Как так? — взвился Ладошкин. — А кто за тестом на беременность ездил? Без конца в аптеку бегал? А твои капризы? Хочу есть, хочу пить! Ах, останови машину, меня тошнит! Ты ж сама сказала: гормоны!
— Выходит, забыли, Ольга, — мягко сказал он. — Но ничего. Мы пригласим к вам сегодня опытного врача-гинеколога. Он вас осмотрит. Значит, отца вашего ребенка зовут Иваном. А фамилию не припомните?
— Вроде бы… Александрович.
— Я сказал фамилию.
— Нет.
— Что нет? Не помните или не скажете?
— Я не хочу гинеколога! Я хочу пластического хирурга! — закричала женщина.
— Оля, успокойся, — опять вмешался Ладошкин. — Хочешь сигарету?
— Я не курю! Отвяжись!
— Вот видите? — пожаловался ему Ладошкин. — А раньше курила!
— Может быть, она бросила курить, потому что беременна?
— Ха! Да она же законченная эгоистка! Ей до ребенка дела нет! Она меня им шантажировала! Мол, я тебе бумаги, а ты признаешь себя отцом. И нас здесь пропишешь. В этом доме.
— Вы так говорили, Ольга?
— Нет! Не помню! Чтобы я хотела замуж за этого? — она презрительно посмотрела на Ладошкина. — Еще чего!
Тот мгновенно обиделся:
— Нет, вы слышали? Кто бы говорил! Да я бы и сам на тебе никогда не женился!
— Алексей Петрович, держите себя в руках. Женщине нужен врач. Мы проясним историю с беременностью. А пока… У меня к вам поручение. Давайте пройдем в другую комнату. А вам, Ольга, надо прилечь.
Женщина бросила на него злой взгляд. Глаза без ресниц и бровей выглядели жутковато. А пластырь, которым был заклеен ожог на щеке, искажал лицо до неузнаваемости. Сейчас ее и мама родная не узнала бы. Где холеная красавица-блондинка? Опаленные волосы пришлось коротко остричь, на голове теперь пепельный ежик волос. Уже проглядывают темные корни. Оказывается, блондинка-то она крашеная. Чтобы женщина добровольно решила так себя изуродовать? Во имя чего? Нет, не ляжет она щекой на раскаленную каменку, даже если ей пообещать миллионы. Ее главный капитал — это красота. Вот в руки пластического хирурга отдастся запросто. Ради той же красоты. Психология красивой женщины — вещь тонкая. Она живет в своем, особом мире. И спускаться с небес на землю ей не резон. Она предпочтет смерть уродству. Значит, не она поработала, чтобы на щеке был ожог.
— Ну что, идем?
Ладошкин стоит в дверях и смотрит на него.
— Да, конечно.
Это сейчас гораздо важнее, нежели разбираться в чувствах, которые движут Ольгой. Скорее всего, произошел несчастный случай. А для кого-то счастливый.
Они с Ладошкиным идут в рабочий кабинет Алексея Петровича, где стоит компьютер.
— Присаживайтесь, — предлагает он, и сам усаживается на стул перед монитором. — Просьба моя состоит вот в чем. Я слышал, Алексей Петрович, что вы человек ученый.
— Да что там, — сопит Ладошкин, но ему приятно.
— Не скромничайте. Два высших образования. Свободное время проводите в библиотеке. Это в наше-то время, когда есть Интернет!
— Там запах особый, — откровенничает Ладошкин. Вот что значит сделать человеку комплимент. — Книгами пахнет. Знаниями. Мне нравится работать в читальном зале. Интернетом я тоже, разумеется, пользуюсь, но…
— В библиотеку я вас отпустить не могу. Ваше рабочее место теперь здесь, — указывает он на монитор. — Разве что в крайнем случае. Когда других вариантов не будет. И то в сопровождении надежной охраны. Вы меня понимаете? Вот и отлично! У вас теперь много свободного времени. Поработайте на меня.
— А что вам нужно? — мгновенно настораживается Ладошкин.
— Информация. Все о двойниках. Эти женщины, я имею в виду Ольгу и кассиршу из супермаркета, удивительно похожи, хотя и не родственницы. Вы должны сделать подборку. Что об этом пишут? Теория и практика. Научные статьи, если таковые имеются.
— Я полагаю, этим занимается генетика, — пожевав губами, говорит Ладошкин. — Генные инженеры. Но это, скорее всего, околонаучные статьи. Или откровенная чушь. Фантастика.
— А вы поищите.
— Это, скорее всего, случайность. Простое совпадение. Мало ли на свете похожих людей?
— Я думаю, немало. Не случайно ведь проводят конкурсы двойников известных людей. Но мне кажется, что наш случай особый. Что мы знаем о человеке? О его возможностях? Разве мало в нашей жизни происходит странного и непонятного?
— Резонно. Но сразу предупреждаю: я скептик.
— Это хорошо. Мне нужна достоверная информация и анализ прочитанного. Подготовьте справочку. Научный доклад. Называйте это как хотите, — усмехается он.
— Значит, я получаю доступ в Интернет?
— Хотите сказать, что теперь у вас будет связь? И кого позовете на помощь? — Ему смешно. Давай, строчи жалобы, парень. Самое время.
— Я хочу сказать, что не могу работать, когда кто-то стоит у меня за спиной.
— Никто не будет стоять, — заверил он.
А Ладошкин, кажется, обрадовался. Сидеть без дела утомительно, особенно когда у дверей твоей комнаты круглосуточная охрана. Что бы ты ни сделал, они это фиксируют. И контролируют каждый шаг. Каждый день на стол Петра Ивановича Зайцева ложится подробный отчет и записи разговоров Ладошкина и Ольги. И он их прослушивает, то и дело возвращаясь к наиболее интересным моментам. «До каких пор это будет продолжаться?» — постоянно жалуется Алексей Петрович. Ответ неизменен: «До тех пор, пока не найдется «Стикс». И разумное объяснение тому, что произошло в сауне. Это само собой.
ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ
Утро
Засыпал под рев младенца, из дома выходил под него же. Три женщины с ночи пытались успокоить орущее дитя, теща даже читала молитву от сглаза и прыскала заговоренной водой на крохотное личико внука.
— Мракобесие, — буркнул он, и женщины тут же зашикали.
— Может, сам попробуешь? — с иронией спросила жена.
— А врача вызвать не пробовали? Может, он заболел?
Он — это ребенок. Сын. Все еще без имени. Заскочил вчера домой, после того как посетил Лесю в больнице, и тут же получил:
— Где молоко? Где картошка? Тебя за чем в деревню посылали?
В общем, иди ты, старче, обратно к синему морю. Пришлось ехать в Первомайское, где недовольная мать молча швырнула перед ним лопату и демонстративно ушла в дом. Все им недовольны.
