— Она беременна?
— Да. А откуда вы…
— Сколько месяцев?
— Три.
Он также птицей летит вниз, на первый этаж. Его встречает нянечка с белым халатом в руках:
— Надо надеть, мужчина!
— Необходимость отпала, — бросает он и, отодвинув женщину плечом, выбегает в сад. Кричит своим парням:
— Нас опередили! Ее вчера увезли!
— Кто? — переглядываются те.
— В машину!
Он уже у ворот. Спрашивает у зевающего сторожа:
— Вчера вечером вы здесь были?
Тот смотрит непонимающе, перегаром разит за версту. Сует ему в карман стольник со словами:
— На опохмелку. Когда больные на прогулке, у ворот кто-нибудь есть?
— А как же? В будке я сижу.
Чего ему здесь делать, в будке? А вдруг?
— Вчера был здесь?
— Ну, был.
— Тимофеева. Высокая красивая женщина. Блондинка. Вчера она сбежала из больницы.
— Почему ж сбежала? — мгновенно обижается сторож. — Уехала.
— На чем?
— На машине.
— С кем? — он цепко берет сторожа за грудки и легонько встряхивает. — Я из тебя каждое слово буду клещами вытягивать? Не понимаешь по-хорошему? Когда, с кем, на какой машине? Отвечать!
Сторож мгновенно пугается и бормочет:
— С любовником со своим уехала на «Жигулях». Зеленых.
— С любовником?
— Со Свистуновым. С ментом. Что ж тут такого? Дело молодое. Весь город знает, что у них любовь. Они еще когда хороводились! Видать, не заросла тропинка. Да весь Р-ск гудит. Мукаев, следователь, пропал. Тоже любовник ее. А Свистунов тут как тут. Каждый день в больницу приходил. Ходил, ходил, да и увез ее. Дело молодое.
Он отпускает разговорчивого сторожа и кидается к машине. Парни уже тут, сидят в салоне, ждут.
— Свистунов ее вчера увез, — коротко говорит он, заводя мотор. — Не думаю, что капитан повез любовницу к себе домой. Поехали к ней на квартиру.
Они несутся по Р-ску. Не то чтобы он нервничает. Но не по себе. Откуда Свистунову знать про склянку с эфирным маслом? Он забрал женщину, потому что у них любовь. Догадывался, что за ней приедут. Свистунов еще не знает, что это Ольга Маркина, а не кассирша из супермаркета. Они сейчас в любовном гнездышке, у нее на квартире. Адрес имеется. Иначе он не был бы Петром Ивановичем Зайцевым.
Взлетает на второй этаж, парни следом. Становятся справа и слева от входной двери. Он один перед глазком, несколько раз давит на кнопку электрического звонка, мысленно прикидывая соотношение сил. Свистунов бывший боксер, но не в форме. Капитана выключает сам, парни занимаются женщиной. Не откроют дверь — ломать.
Он звонит еще раз. За дверью тихо.
— Ломать? — переглядываются парни.
— Потихоньку вскрываем. Илья, займись.
— Есть.
Тот склоняется над замком. Через пять минут дверь открыта, они входят в квартиру. Тишина. Он мгновенно оценивает обстановку: пусто. Все окна закрыты, еле уловимо пахнет гарью. Он идет на кухню: в раковине плохо отмытая сковорода. Берет ее в руки, тянет носом:
— Они здесь ночевали.
— В комнате бардак, — заглядывает в кухню Илья. — Из шкафа забрали вещи. Некоторые вешалки пусты.
— Куда же он ее увез? — спрашивает Игорь из прихожей.
— Я думаю, в деревню. Едем в Первомайское.
Свистунов не может знать о салоне красоты в центре Москвы. Он не может знать о склянке с «эфиром». На полу в сауне ничего не было. Его парни ничего не нашли, никаких следов, а капитан вообще приехал к шапочному разбору. Женщину забрал из больницы и увез в деревню. Потому что у них любовь.
— В Первомайское, — повторяет он, первым садясь в машину. — Никуда не денутся.
— Стрельба будет? — деловито спрашивает Илья и бросает в рот жевательную резинку.
— Вряд ли. Хотя… Черт его знает! Я уже понял: от капитана Свистунова всего можно ожидать. Приготовьтесь.
— Есть.
Он морщится и смотрит па часы. Полдень. В коттеджном поселке, где находится дом Алексея Петровича Ладошкина, началась операция. А у него прокол. Вчера надо было это сделать. Вчера. Но кто ж знал, что капитан такой проворный? И вообще: за каким чертом ему «Стикс»?
В это же время
Проклятые пробки! Только к полудню добрались до места! Час на трассе и два по московским пробкам. Это еще по-божески, потому что лето, многие разъехались. Бывает и хуже. Три часа ушло на дорогу, а ведь Петя Зайцев — проворный гражданин. Где он сейчас? Где бы ни был Петр Иванович, они уже здесь, на месте. Будем надеяться, что первые. Лицо у женщины, сидящей справа, зеленого оттенка. Но — терпит.
— Все. Приехали, — наигранно весело говорит он.
— Что мы здесь делаем? — безразлично спрашивает она.
— Нам надо забрать одну вещь. После этого я тебя покормлю.
— Я не хочу есть, — морщится она.
— А что хочешь?
— Пить.
— Пошли. Я по дороге куплю тебе воды. Или сок?
— Воды.
Они выходят из машины. Он оглядывается по сторонам, прислушиваясь к своим ощущениям. Вроде бы ничего подозрительного. Все спокойно. А вдруг человека, которому она оставила на хранение бумаги, в салоне сейчас нет? Тогда не повезло. Он ничего не может сделать. Потому что не знает даже, кто этот человек? Как выглядит? Мужчина, женщина? Остается полагаться на Его величество счастливый случай.
— Место знакомое? — спрашивает у своей спутницы.
— Нет.
— Ты уверена?
— Я сейчас ни в чем не уверена! — раздражается она. — Отстань! И вообще: я умираю от жажды! Мужчины — эгоисты! Если бы ты хоть один день побыл беременным, ты бы понял, что это такое!
— Спасибо, не надо. Хотя… Если бы я хоть один день побыл беременным, заработал бы на этом кучу денег. Феноменальный случай, науке неизвестный. Как бы это организовать, а?
— Дурак! — сверкает глазами она. — Дай мне пить!
В киоске «Мороженое» он покупает бутылочку минеральной воды без газа, свинчивает пробку и протягивает женщине. Она с благодарностью берет бутылочку:
— Спасибо.
— Как себя чувствуешь?
— Уже лучше. Но здесь так душно! Дышать нечем! — жалуется она.
— Потерпи немного. Это быстро. Ну пошли?
Они подходят к дверям, над которыми красуется яркая вывеска с витиеватыми буквами: «Салон красоты». Поднимаются по ступенькам. Он первым берется за ручку и открывает тяжелую дверь. Нежно зенит колокольчик.
