– Видите ли...
– Да хватит мне сказки рассказывать! Зачем вы пришли?
– Я веду расследование.
– Кто вас уполномочил? Это ваша личная инициатива? Чего вы хотите? Скажите прямо. Нас все равно никто не слышит. Вы просто хотели меня видеть? – ее тон опять сменился, и так же неуловимо изменилось лицо. Веки отяжелели, взгляд из-под опущенных ресниц сделался томным.
– Нет. То есть, не совсем.
– Ищите повод для более близкого знакомства? – она потянулась к журнальному столику, чтобы положить на него надкушенное яблоко и нагнулась так низко, что он опять почти уже видел соски. Распрямившись, Алина поправила кофточку и улыбнулась.
Он начал затравленно озираться.
– Вам здесь не нравится? – низким голосом спросила она.
– Не... не совсем.
– Хотите, поднимемся наверх? Вчера... Я вас, кажется, напугала. Вы не верите в то, что это возможно, так?
– Что?
– Роман с богатой женщиной, такой как я. Но ведь я вам нравлюсь?
Он поднялся:
– Я, пожалуй, пойду.
– Я понимаю: слишком быстро. Вам надо ко мне присмотреться.
Она окинула его оценивающим взглядом и добавила:
– Мне тоже надо к вам присмотреться. Есть вещи, которые мне непонятны. Приходите еще. Только не надо выдумывать повод: просто приходите. А хотите, позвоните мне. Что? Что такое? Опять напугала, да?
– Вы... вы странная женщина. Вы... со всеми так?
– Но вы же еще не знаете, какова цена, – усмехнулась Алина. – И я еще ничего не предлагаю.
– До свидания.
– До свидания, – со значением сказала она.
У него по спине заструился холодный пот. Чего она добивается? Смотрит, как будто пытается околдовать. Еще немного, и он потащится за ней наверх.
– Проводить?
Он вздрогнул: в дверях стояла Гена. Соединила их взглядом и с удовлетворением кивнула:
– Похоже, вы уже все. – И ему: – Идем.
Он послушно двинулся за ее широкой спиной. Выйдя из дома, спросил:
– А твоя хозяйка всегда такая?
– Она мне не хозяйка.
– А кто? Подруга?
Гена остановилась, повернулась к нему и отчеканила:
– Ну сколько можно повторять: я здесь живу.
– Она это... того... проститутка, что ли?
– Дурак!
Гена широко зашагала к воротам.
– Вы сами ненормальные, – буркнул он.
– Двигай отсюда, – зло сказала Гена.
Он нырнул в калитку.
– Все равно вернешься. Все вы возвращаетесь.
Обернулся: Гена смотрела на него с ненавистью. Он невольно вздрогнул. А она, похоже, всех мужчин ненавидит! Гена ненавидит их так же сильно, как любит их Алина Вальман. Ну и компания здесь собралась! Бежать отсюда надо! Уносить ноги!
И он поспешно ушел. А обдумав все, опять начал оправдывать Алину. В общем-то, версия принимается. Миллионерша Алина Вальман была для Саши Крылова доброй феей и разок сводила его в закрытый ночной клуб. Это не причина для самоубийства. Но что-то происходит в этом доме. Что-то странное.
* * *
Утром он зашел в кабинет к Эдику, чтобы спросить:
– Что означает надпись на левом плече Алины Вальман?
– Что за надпись? – живо поинтересовался Мотало.
– Буквы не русские. Но и не английские. Первое слово я не разглядел, она сидела боком. Зато запомнил второе. Первая «Ф», заглавная. Прямо, как русская. Потом идет крючок, потом домик, русская «о» и буква, обозначающая число я. Это я со школы помню. Потом...
– Я понял, – Эдик взял чистый лист бумаги и написал: – Θεα Φιλοπατωρ. Так?
Он взял листок, присмотрелся к надписи и радостно сказал:
– Точно! Ну и что это означает?
– Теа Филопатор. То есть, «богиня, любящая отца».
– Как ты сказал? Любящая отца?
– Да.
– Богиня, любящая отца, – он задумался. – А в этом, возможно, и есть ключ к разгадке.
– Может быть и так.
– Слушай, ну ты мне помог! – он откровенно обрадовался. – Теа Филопатор! Надо же! Любящая отца!
– И что ты теперь будешь делать?
– Как это что? Узнаю, кто ее родители! В первую очередь отец! Не случайно же она вытатуировала такую надпись у себя на плече! Я поеду в ее родной город, – решительно сказал он.
– Поезжай.
– Я не думаю, что Алина Вальман убийца. Он где-то рядом, возле нее. Поэтому от нее и исходит опасность. Я ее нюхом чую.
– Все правильно: корни наших комплексов и фобий надо искать в детстве, – кивнул Эдик.
– При чем тут фобии? – сердито сказал он. – Кто-то ревнует Алину Вальман ко всем мужчинам, с которыми она встречается. Я вычислю этого маньяка и положу конец убийствам. Извини, но я не верю, что они сами. Думаю, кстати, что мы не все знаем. Надо бы вы в архиве покопаться. Уверен: отыщется еще парочка трупов.
– Один вопрос: зачем тебе это?
– Как это зачем? Маньяка поймать! Ты подумай: какой-то псих разгуливает на свободе! И охраняет женщину, которая притягивает мужчин, как огонь бабочек! Я сразу сказал: будет третий труп. А я не хочу, чтобы он был.
– А по-моему, ты просто-напросто хочешь произвести на нее впечатление, – улыбнулся Эдик. – Ты упорно не хочешь признать, что тебе понравилась эта женщина. Настолько понравилась, что ты готов ради нее совершить подвиг. Каждый мужчина делает это тем способом, который ему доступен. Вот ты, Андрон, мент. Ты постараешься изловить маньяка. А кто-то другой принесет к ее ногам отрубленную голову. Так что ты на верном пути. Вы обязательно встретитесь.
– Это что, юмор такой? – набычился он. – Я гляжу, ты повеселел.
– Просто выспался. Когда ты едешь?
– Завтра.
– Завтра у тебя выходной, – напомнил Эдик, который отлично знал его график.
– А кто мне даст командировку на весь день? Дело-то по факту смерти Курехина так и не возбудили. Тебе спасибо.
– А ты подожди третьего трупа, – посоветовал Эдик.
– Издеваешься?
– Совет даю. Тогда ты будешь на коне. Может, тебе и медаль дадут. Или именные часы с гравировкой: «Андрей Котяев – гроза маньяков!»
– Смейся, смейся, – добродушно сказал он. – А я все равно поеду.
– Удачи, – уже серьезно сказал Эдик.
* * *
Вечером Андрей Котяев позвонил маме, которую обещал навестить, и отговорился делами. Работа, мол, срочная, но зато потом будет отгул. Поверила. Потом он позвонил Оле. Вот Оля не поверила. Спросила:
