— Что?
— История, говорю, подозрительная. А у вашего мужа с собой были деньги?
— Деньги?
— Ну может, он собрался сделать крупную покупку?
— Возможно. Он что-то про дачу говорил. И про поставщиков. То есть я ничего толком не знаю, но не отрицаю, что у него могла быть с собой крупная сумма денег.
— Порядка?
— Несколько тысяч долларов. Десять, двадцать, тридцать…
— Ничего себе! В наше время и за меньшее убивают!
— Что вы хотите сказать?
— А ничего не хочу. Надо ждать результатов вскрытия и искать этого Анатолия. Короче, теперь мне особенно интересно увидеть Марианну Николаевну. Вашу Нику. Она последняя видела шофера. А муж точно ничего не говорил вам про деньги?
— Мы с ним вообще никогда не говорили про деньги. То есть он, конечно, говорил, что испытывает определенные материальные трудности, но у меня денег никогда не просил.
— А у вашего дяди?
— Мы об этом никогда не говорили.
— Как так?
— Так.
— Как же вы решали денежные проблемы? Например, делали крупные покупки?
— Какие покупки?
— Ну, шубу себе или холодильник, например.
— Мне все покупал дядя. И в дом тоже все покупал дядя. Это просто кошмар какой-то!
— Что?
— Как же я буду теперь жить?!
— Да, вопрос. Вы спать не хотите?
— Что? Спать?!
— Да. Понимаю. Не до того. Как там ваша подруга?
— Ника? Пытается меня утешить.
— Ну пусть пытается. До завтра, Марина Сергеевна. А шофера мы будем искать.
Звонок.
— Да.
— Рина, ты в порядке?
— Нет.
— У тебя голос какой-то мертвый. Извини, что я сегодня не смогла уехать с тобой. Эта сцена в морге…
— Ничего.
— Мне завтра на работу…
— Понимаю.
— Я, конечно, сейчас должна быть с тобой.
— Не обязательно.
— Рина, тебе плохо?
— Да. Мне плохо.
— Я понимаю: зрелище было не из приятных. Ты и не взглянула толком. Этот вид и запах… Кошмар! Я врач, но и у меня… Рина?
— Он же так чудовищно обгорел! Его красивое лицо! Совершенно невозможно узнать! Но его вещи… Почему вещи целы, а Марк так обезображен, почему? Это кольцо с черным камнем, его золотая цепь…
— Это металл, Рина. А человек… Он из плоти… Что тебе в милиции сказали?
— Что Марк был пьян. Вскрытие установило, что пьян. Сильно пьян. Ха-ха!
— Почему ты смеешься?
— Он же сказал, что выпил совсем немного! И в этом соврал! Даже в мелочи. Что это? Неужели же для меня за всю нашу жизнь не нашлось ни единого слова правды? Как же это? Почему?
— Это все, что тебе сказали?
— Кажется, еще что-то про удар по голове. Мол, непонятно, получена травма до падения машины с моста или уже после. То есть до того, как он умер, или же…
— Как это непонятно? Что они имели в виду?
— Что его могли ударить по голове. Мол, рана, от которой он умер, находится на затылке, а у кресла есть, то есть был подголовник. В салоне нет ничего такого, что могло бы привести к подобного рода травме… Но он же не сказал мне, что едет в машине не один! Хотя… И это ложь. Ни слова правды. За всю жизнь ни слова. Да все они знают! Все! Просто не хотят мне говорить! А почему? Почему?!!
— Какая странная история…
— Ника?
— Да-да. Я тебя слушаю.
— Что у тебя с голосом?
— Ничего. Абсолютного ничего. Просто очень жаль Марка. Я, знаешь, тоже не железная. И Анатолия не нашли.
— Не нашли?
— Его мобильник не отвечает, а дома сказали, что так и не объявлялся. Странно.
— Может быть, они правы, говоря о деньгах? Марк вполне мог везти туда деньги.
— Туда?
— Ну ей. Может, она просила что-нибудь купить? Например, норковую шубку? Ей бы очень пошла норковая шубка. Алла. Красивое имя, правда?
— Рина! У Марка не было больших денег!
— Откуда ты знаешь? И что ты вообще про него знаешь? Может, он брал деньги у дяди?
— Твой дядя умер. Послушай, Рина, ты бы проверила свои драгоценности. Вдруг Марк…
— Как ты можешь!
— А что тут такого? Он имел любовницу, ему надо было на что-то ее содержать.
— Деньги, деньги, деньги… Все просто зациклились на этих деньгах! Не понимаю.
— Да, тебе не понять.
— Мало я страдала! Да, я не могу понять, что такое материальные проблемы, но другие проблемы ничуть не… Что вы все про меня знаете? Что?
— Я не хотела тебя обидеть. Извини. Как ты себя чувствуешь?
— С каждым днем все хуже. После того как позвонил Марк… Ну… тогда, в последний раз, из машины. Я вздрагиваю теперь от каждого звонка. Хотя, казалось бы, ничего ценного у меня уже не осталось. Ни семьи, ни любви. Только, пожалуй, дружба. Не бросай меня хоть ты, Ника!
— Я всегда буду с тобой.
— Спасибо тебе…
— Пустяки! У тебя как с сердцем? Все в порядке?
— Какое там в порядке! Таблетки без конца пью! И эти звонки…
— Может, отключишь телефон?
— Я… не могу.
— Почему?
— Не знаю. А вдруг что-нибудь важное?
— Что может быть важного?
— Не знаю, но… я не могу. Не могу объяснить, почему не в состоянии отключить телефон. Мне все время кажется, что она объявится.
— Кто она?
— Она.
— Рина, ты в порядке?
— Не знаю. Я должна с ней поговорить.
— Да забудь ты об этом! У нее сегодня один, завтра другой. О себе думай.
— Я осталась совсем одна.
— Понимаю.
— Ничего ты не понимаешь!
— …Я просто не знаю, чем тебя утешить.
— Ничем. Если не хочешь, не звони больше.
— Ну, как я могу тебя бросить?
— Не бросай. Послушай, у тебя, наверное, дела.
— Да.
— Так ты иди.
— Ты справишься?
— Попробую.
— Ну пока?
— Пока.
— Целую?
— Целую.
