— Ну хватит, Носков! — оборвал его майор. — Сережа, заканчивай писать. Мы гражданина стилиста пока оставим в покое. Алиби его проверим, то да се.
Носков только плечами пожал: проверяйте. Майору иронично поклонился у входной двери, лейтенанту Попугайчику на прощание посоветовал:
— Учитесь владеть собой. А лучше словом. Смешная фамилия — вечный повод для дуэли. Стреляться замучаетесь.
Лейтенант открыл рот, чтобы ответить, но не нашелся. Носкова он ревновал — к покойной Нэтти и к тому, как стилист владел словом. А владел он им так, что побеждал на дуэлях без единого выстрела. Хотя и был Ричардом Эдуардовичем Носковым…
…Человеком, уверенным в себе, Ричард Эдуардович Носков был не всегда. Он родился в семье потомственных интеллигентов, которые увлекались театром, живописью, иностранной литературой, устраивали на маленькой кухне за чашкой чая долгие дискуссии о современном искусстве, а летом за шашлыками на даче рассуждали о судьбе России и неизбежных грядущих переменах. Перемены эти в итоге пришли, но «кухонные» интеллигенты сразу оказались не у дел. Это были люди, комфортно живущие только в оппозиции. Когда им дали слово, они растерялись. И тут же пропустили вперед молодых, да ранних, а главное — наглых. Сами же ушли уже не в оппозицию, а в тень. Уединились и замолчали. Впоследствии Ричард с грустью называл их пораженцами.
Эдуард Носков, правда, до этого времени не дожил. Он ушел из жизни рано, в сорок лет. В застойные времена, когда переменами еще и не пахло. Эдуард Носков отчаялся их дождаться. Разочарование в жизни, и как следствие — самоубийство. Дику в то время было пятнадцать, его матери тридцать четыре. Анжелика Носкова всегда вызывала у мужчин интерес. Она была женщиной красивой и романтичной, не похожей на остальных. К таким особам обычно уходят, устав от серого быта. Когда приедаются домашние котлеты и жены в бигудях и засаленных халатах, мужчине требуется такая вот романтическая особа для души. Которая денег не просит, не хнычет, на кухне целыми днями не торчит, все время что‑то напевает и постоянно улыбается. Утонченная и очень красивая Анжелика всегда имела много поклонников. Единственный сын ее просто обожал и не хотел ни с кем делить. Мать, давшая ему рыцарское имя, презрев неблагозвучную фамилию, долго не желала вступать в повторный брак.
Они так и жили вдвоем в двухкомнатной квартире, пока Ричард не вырос. Их быт напоминал крестовый поход: мало еды, комфорта, но зато высокая цель, много лозунгов, осажденных крепостей, пирушки, после которых пластиковая посуда выбрасывалась вместе с одноразовой скатертью в мусорное ведро. До двадцати трех лет Ричард жил в уверенности, что жизнь прекрасна. Его благородной дамой бьша красавица мать.
Но свое имя Дик с раннего детства терпеть не мог. В сочетании с фамилией оно его просто раздражало. Был бы он Ваней Носковым или, скажем, Сережей — и вырос бы совсем другим человеком. Но за имя приходилось бороться. Ровесники Ричарда не любили, как, впрочем, и учителя. Ребенок с ярко выраженной индивидуальностью неудобен, а если он еще и острослов… «Два тебе, Носков! Садись, Ричард!» Поначалу он ввязывался в любую драку, отстаивая имя. Полюбил силовые виды спорта, особенно те, где надо было сходиться с противником один на один. С первого класса до девятого пережил период дуэлей, когда за каждое насмешливое слово был готов сцепиться с обидчиком насмерть.
Но потом прошло. Ричард понял, что самый лучший способ оградить себя от насмешек — это смеяться над собой самому и первым, не дожидаясь, когда это сделают другие. Теперь он представлялся полностью: Ричард Эдуардович Носков. И сам же первый смеялся. И жить ему стало легко. А когда придумал себе имя Дик, сделалось совсем уж легко и… весело. Ричарда привлекали серьезные мужские виды спорта, но у него оказался талант другого рода: он видел в женщинах их природную красоту и умел ее подчеркнуть. Тут, конечно, сказалось влияние матери, которая отличалась хорошим вкусом. Ее шарфики, кокетливо обернутые вокруг шеи, перья на голове, необычные наряды, разноцветные бусы из ракушек и полудрагоценных камней, кофточки рунной вязки вызывали у людей изумление. Как просто, дешево и к лицу!
Анжелика Носкова сочиняла прически, шляпки, вязаные свитера и юбки, которые имели успех. Маленький Дик больше всего любил возиться с Длинными волосами матери: переплетал по нескольку раз в день ее косу, придумывал замысловатые прически, украшал их стразами и перьями. Это навсегда осталось для Дика самым приятным воспоминанием. Уже став взрослым и сочиняя прически и лица другим женщинам, он в такие моменты опять воскрешал в памяти детство, утро и тонкие, нежные черты Анжелики.
Она знала, что мода на русский стиль и русских женщин вскоре придет. Сама Анжелика бьша Женщиной не деловой, но очень одаренной, и щедро делилась идеями с более пробивными подругами. Одной из них оказалась Евгения Львовна Раскатова. Та идеи хватала на лету. Крутилась возле Анжелики и пыталась перенять ее манеру одеваться, ее неповторимый стиль. У Евгении Львовны имелись связи, видный муж при должности. Рас‑катова ловила перемены, как парус, направляемый рукой опытного моряка. Как только появилась возможность, организовала кооператив — и в ход пошли вязаные кофточки Анжелики. Евгения Львовна сразу поняла, что Дик ей нужен. В то время профессия стилиста была еще не в чести. Раскатова учила Дика постепенно и всему. Сам Ричард пошел навстречу Евгении Львовне только по просьбе матери. У крепкого, физически развитого парня со временем обнаружился маленький дефект. Болезнь, которая отравляла ему жизнь. Он стал сторониться людей, да и Раскатовой опасался. А вдруг узнает?
Но получилось неожиданно. Именно благодаря этому маленькому физическому недостатку к Ричарду пришел первый успех. Люди оказались так глупы! Благодаря нелепой случайности Носков и прославился, но теперь уже не мог признаться в том, чему на самом деле был обязан своим успехом. А вскоре в его жизни случилась страшная трагедия: умерла мать.
Последнее время отношения между ними были напряженные. Поняв, что сын давно вырос и встал на ноги, Анжелика дала волю чувствам. Ей перевалило за сорок, но выглядела она великолепно, одевалась со вкусом, была стройна и хрупка и по‑прежнему нравилась мужчинам. Наконец один из них понравился и ей. От Ричарда удачливого поклонника долгое время скрывали. Мать хотела подготовить его постепенно. В двадцать три года Ричард все еще был для нее ребенком, психику которого нельзя травмировать. Ричард чувствовал, что у матери с кем‑то роман. Понимал, что ревновать глупо, что самому пора жениться и переехать куда‑нибудь. Пусть она будет счастлива, пусть устроит личную жизнь… Но сдержать своих чувств не мог. Он ревновал.
Объяснение с матерью все‑таки состоялось. Тот вечер Дик не любил вспоминать. Они с Анжеликой долго говорили. Он так и звал ее: Анжелика. Не мама. Услышав о предстоящем замужестве матери, Ричард сцен устраивать не стал. И даже поздравил ее. Никто не знал, что творилось в это время у него в душе. Анжелика была счастлива. Она строила планы на будущее, улыбалась, что‑то рассказывала. Он угрюмо молчал. Потом матери позвонили. Она вышла из дома, сказав, что должна серьезно с кем‑то поговорить. Лицо у Анжелики при этом было расстроенное.
