— Вы знали Нэтти? — спросил Сергей Павлович.
— Нет. Но наслышана. Я долго в больнице лежала, а потом отец меня все по курортам возил.
— А с каким диагнозом вы попали в больницу?
— Передозировка, — коротко ответила Татьяна. — Наркотиками накачалась.
— Что же вы так?
— А вы бы сами попробовали! Когда при ежедневной пахоте голодом морят! Да, мне раньше хотелось стать какой‑нибудь «мисс». Но Эжени — она же сумасшедшая! Садистка! У нее дома даже пожрать толком нечего. Мне все время хотелось убежать к маме. Она так классно готовит! Вы знаете, что такое постоянное чувство голода? А ты знаешь? — вцепилась она в лейтенанта Попугайчика, который как раз опустил на стол огромные кружки с пенящимся пивом. Тот отрицательно покачал головой, а Татьяна отхлебнула из кружки и с чувством сказала: — Класс! Ненавижу вегетарианство! Иметь столько денег и ничего не жрать — это мазохизм! А эти ужасные тренажеры! Эти упражнения! Знаете, я назло познакомила Алекса с Иркой. Терпеть его не могу! Он и ко мне подкатывался. Только Алекс такой дурак, что меня от него тошнит! Ирка — это то, чего он заслуживает!
«А девица не так глупа, — тут же подумал майор. — И как ее угораздило подсесть на наркотики? Кто дал?» Татьяна Петухова пила свое пиво и рассказывала о том, насколько ей стало легче жить после того, как она рассталась со своим королевским эскортом.
— Они все ненормальные. Эжени — садистка. Алекс — садист. Дик — тоже садист. Он все время издевается. Сколько я от него наслушалась, пока сидела перед зеркалом! Когда Алекс рассказывал об этой Нэтти, я радовалась: так им всем и надо! Он мне звонил иногда.
— А что он рассказывал?
— Что она всех прибрала к рукам. Все агентство. Молодец! А мне теперь хорошо. Папаша меня скоро за границу учиться отправит. Потом купит мне турагентство. Он обещал. Красота! Сейчас бы отправил, да боится, как бы я опять не сорвалась.
— Кто вам давал наркотики, Таня? — осторожно спросил Сергей Павлович.
Она сразу же замкнулась.
— Я сама во всем виновата. Мне этого хотелось. Есть нельзя. Заниматься надо много. Бесконечные примерки. Надо стоять полуголой и не шевелиться, пока платье прямо на тебе подгоняют. Фотосессии — тоже холодно. Везде сквозняки. А я люблю тепло и уют. Мягкие постели, тарелку с бутербродами перед телевизором или интересную книжку под стаканчик пива. Замучили меня совсем… И не хочу я никого выдавать.
— А почему вы сказали Ирине, что Нэтти никогда не выиграет конкурс красоты?
— Потому. Почему я не выиграла, потому и она бы не выиграла, — загадочно ответила Татьяна.
— Значит, не хотите рассказать?
Она пожала плечами. И Сергей Павлович понял. Татьяна Петухова прошла курс реабилитации от наркотической зависимости, и по курортам ее потом возили, и пристроить пообещали. И пока она держится. Но привыкла потакать своим маленьким слабостям. Рано или поздно так же, как мягкой постели и бутербродов с пивом, она захочет наркотиков. И не сможет себе отказать. Просто потому, что иметь такие большие деньги и не колоться — это мазохизм. Есть человек, который имеет доступ к наркотикам. Кто‑то из близкого окружения. Сдавать его Татьяна не хочет. А вдруг понадобится?
— Я не стукачка, — сказала девушка. — Претензий к этому человеку у меня нет. Если у вас ко мне все, то я пойду. — Она оглядела стол и добавила: — Может, вам еще пива купить? Папа говорит, что менты бедные.
— Ваш папа ошибается, — набычился Серей Павлович. — На пиво у меня есть.
— Ну, разве только на пиво, — усмехнулась Татьяна и поднялась.
Она шла к выходу, а парни, сидящие в кафе, смотрели ей вслед. Майор чувствовал себя оскорбленным, лейтенант тоже обиженно посапывал носом.
— Если еще раз кто‑нибудь из этих девиц назовет меня пупсиком… — Попугайчик сжал кулаки.
— Остынь, — посоветовал майор. — Никуда он от нас не денется, этот торговец наркотиками. А о Петуховой пусть папа ее заботится. Она еще даст ему чертей! Сходи лучше закуски принеси. Интересно, когда у Новлянского обеденный перерыв?..
…Но перерыва Олег Новлянский так и не дождался. Когда майор Волнистый и лейтенант Попугайчик вернулись к агентству, они увидели, что хореограф мечется у крыльца в панике и оглядывается по сторонам.
— Что случилось, Олег Александрович? — участливо поинтересовался майор.
— Где Ирочка?! — жалобно вскрикнул тот.
— Уехала, — ответил лейтенант.
— Как? Куда? Что вы ей» сказали?! — Новлянский схватился за телефон, но тщетно. Ему не пожелали ответить. Руки хореографа беспомощно опустились.
— А что вы так нервничаете? — удивился Сергей Павлович. — Я просто спросил у девушки, не с ней ли у вас было свидание в тот воскресный вечер, когда убили Нэтти.
— Боже мой! — театрально всплеснул руками Новлянский. — Что скажет мама? — Следующая его фраза была из того же драматического репертуара: — Вы сломали мне жизнь!
— Послушайте, Олег Александрович, если бы вчера вы откровенно мне все рассказали, не стал бы я сегодня тревожить вашу обожаемую Ирочку. Допустим, что никого вы не убивали. Ну, было у вас с кем‑то свидание. Так назвали бы вчера вашу даму — и никто бы ничего не узнал.
— Да? Не узнал? Да если бы только Ирочка! Но мама! Но все!
— Да что тут такого ужасного? Ну, встретились с кем‑то. Если только ваша загадочная дама…
— Это не дама, — вздохнул Олег…
…Все дело было в этой змее. В Нэтти. Побывав у Олега дома, она сказала:
— Теперь мне многое понятно. Это они вырастили из тебя гея.
— Кого?!
— Гея, — спокойно ответила Нэтти. — Голубого. Человека нетрадиционной ориентации.
— Ты с ума сошла! Да с чего ты это взяла?
— Ты устал от женщин, Олег, — так же спокойно продолжала она. — Кого ты постоянно видишь дома? Женщин. Твоего отца я за настоящего мужчину не считаю. Извини. Потом ты идешь на работу. Красивые, стройные девочки. Но в каком виде ты их наблюдаешь? Потные, растрепанные, уставшие. Во время шоу ты опять за кулисами. На сцене они сияющие, как звезды, а перед тобой стонут, что туфли натерли, ноги гудят, тушь размазалась. А дома? Те же халаты, бигуди, домашние тапочки. Даже у тебя в комнате только женские вещи — вышитые салфетки, кружевные занавески. В тебе силы не хватает. Либо женись, съезжай отсюда и почувствуй себя отцом семейства, наберись мужественности, либо заведи себе любовника. Мужчину.
— Нет! — испугался он. — Никогда!
— Ну, мучайся, бедный мой барашек. Я искренне хотела тебе помочь.
Потом Олег оценил ее совет. Нэтти всегда оказывалась права. Он недоумевал: как Нэтти могла допустить, чтобы ее убили? Невозможно! Она могла просчитать любую ситуацию. Нэтти ни за что не дала бы заманить себя к пруду. Что‑то мистическое было в ее смерти. Нэтти была неистребима. Олег до сих пор разговаривал с ней во сне.
