— Евгения Львовна, давайте по порядку. Почему вы начали подозревать, что Нэтти присвоила себе чужое имя?
— Да как вам сказать? — Раскатова задумалась. — Она чего‑то боялась, я это чувствовала. А чего? Что‑то такое было в ее прошлом. А какое прошлое у девятнадцатилетней девушки? Вот я и решила навести справки.
— Итак, вы увидели настоящую Наталью Белову. И что дальше?
— Как «что»? Я поняла, что в любой момент может обнаружиться подлог. Представляете, что было бы, узнай Нэтти кто‑нибудь из давних знакомых?! Это же скандал! А поскольку за нее отвечала я, спросили бы в первую очередь с меня.
— Вы не попытались выяснить, кто она такая на самом деле? Фамилию, место рождения?
— Что бы это дало? У меня больше не было интереса к этой девушке. И она стала очень опасна. Я просто постаралась бы от нее избавиться как можно скорее, — честно сказала Раскатова. — Но кто‑то меня опередил. Видимо, не только мне эта дрянь насолила.
— Вы с кем‑нибудь поделились своим открытием?
— С Олегом Новлянским. Не спрашивайте, почему. И мне сдается, что Нэтти убил тот парень, который появлялся в офисе накануне ее смерти. Неприятный тип. Они, кажется, давние знакомые. Когда Нэтти его видела, она просто менялась в лице.
— Как она его называла?
— Они никогда не разговаривали на людях. Мужчина появлялся в офисе, и вскоре Нэтти исчезала вместе со своим гостем.
— Как он выглядел?
— Обыкновенно. — Раскатова пожала плечами. — Без особых примет. Высокий. Темные волосы. Одет в джинсы и свитер либо дешевую футболку. В зависимости от погоды. Все вещи с рынка. Цвета глаз не помню. Словом, неприятный тип.
— Что же в нем было неприятного?
— Он производил впечатление человека, который может доставить немало проблем. Взгляд какой‑то странный. Мне казалось, он ее ревновал.
— С Носковым вы его случайно не видели? Может, они отношения выясняли?
— Нет, не видела.
Майор понял, что встреча Ричарда Носкова и таинственного поклонника Нэтти не исключается. Но кто он? Об этом может знать лучшая подруга Нэтти, то есть Вики. Та, с которой они паспортами обменялись. Наталья Белова. А где ее найти?
— Скажите, Евгения Львовна, — спросил он, — а с кем был тот мужчина, хозяин «Пассата»?
— Как это с «кем»?
— Ведь девушек было две. Так чей он, по‑вашему, кавалер? Нэтти или Натальи Беловой?
— Сначала я подумала, что Беловой, — задумчиво сказала Раскатова. — Но потом… Я имею в виду, когда Нэтти отвела его в сторонку, нежно приобняла и в щечку поцеловала… Вот тут меня взяли сомнения. Кстати, обе они были блондинками. Только Белова от природы, а Нэтти целиком и полностью сделал Дик. Тварь неблагодарная! — не удержалась Раскатова.
— Дик знает, что это вы убили его мать? — Сергей Павлович посмотрел в упор.
— Вы что?! — отшатнулась Раскатова.
— Вашему делу я дам ход. Дальше будете разговаривать со следователем. — Волнистый имел в виду убийство Анжелики Носковой.
Раскатова задумчиво постучала по столу согнутыми пальцами. Раздался дробный звук, будто горох рассьшали: у Евгении Львовны были длинные ногти, похожие на когти.
— Сколько? — без обиняков спросила она.
— Вы что? — оторопел майор. И вскочил. — Вы мне… Вы мне взятку, что ли, предлагаете?!
— Ну, ну, Сергей Павлович, — усмехнулась Раскатова. — Зачем же так кричать? Дело‑то приостановлено. Пылится в архиве. Хлопотать вам не надо. Только взять деньги и отдать мне ту бумажку.
Она выразительно посмотрела на карман, куда Волнистый убрал подписанное ею признание.
— Ну знаете!
Сергей Павлович силился что‑то сказать, но не мог. Так откровенно купить его еще не пытались. И свидетелей не бьшо. Докажи потом! Раскатова откровенно усмехалась.
И в этот момент дверь ее кабинета открылась. На пороге появился Ричард Эдуардович Носков собственной персоной. Евгения Львовна изменилась в лице.
— Моя милиция себя не бережет, — съязвил Носков, увидев майора. — Все в трудах, Сергей Павлович. Не оставляете нас своим вниманием.
Майор не остался в долгу — полез в карман. Раскатова смотрела на его руку и зеленела. Сергей Павлович почувствовал себя отомщенным. Он вынул вырезку из газеты — объявление, обведенное красным фломастером. Показал Носкову и спросил:
— Ричард Эдуардович, не подскажете, как проехать по этому адресу? Говоря вашим языком, сами мы не местные.
Тот с интересом взглянул на майора, потом посмотрел на текст, пожал плечами:
— Если вам интересно, был ли я там, то могу прямо ответить, что, разумеется, был. Один раз. Мы забирали вещи Нэтти. Кстати, и Евгения Львовна могла бы вам помочь. Она сидела за рулем.
— Я наверх не поднималась, — отрезала Раскатова. К ней постепенно возвращался нормальный цвет лица.
— Я поднимался, — улыбнулся Дик.
— А вы знаете, что Нэтти жила не одна? — спросил Волнистый.
— Если вы имеете в виду Вику, ее подругу… Да, знал. И не надо меня все время за руку ловить. Спрашивайте прямо.
— Хорошо. О том, что Вика — это настоящая Наталья Белова, вы знали?
— Вот как? — вяло удивился он. Потом взял со стола ручку и сказал: — Я вам сейчас нарисую, как лучше проехать. Там дорогу ремонтируют.
На этом Волнистый их пока оставил. Устраивать разборки в кабинете у Раскатовой он не собирался. А ведь она боится, что Ричард узнает правду. Ох, как боится! Неужели стилист — такой опасный человек? Всего‑то баб гримирует! Сергей Павлович не воспринимал Носкова всерьез. «Шут гороховый», — думал он, выходя из офиса Раскатовой.
На крыльце курили модели. Одна из девушек снисходительно рассказывала подругам о вчерашнем ужине в ресторане с известным режиссером. Подруги завистливо ахали и пытались выяснить подробности.
— Где ж ты его подцепила?
— Места надо знать. Теперь карьера кинозвезды мне обеспечена.
Под оценивающими взглядами моделей Сергей Павлович Волнистый прошел к своим «Жигулям» и мысленно взмолился, чтобы те завелись сразу. Усмешки девиц были бы ему неприятны.
По разговорам по душам Сергей Павлович Волнистый был профессионал. А ему до зарезу надо было найти настоящую Наталью Белову. Ключ к разгадке. Поэтому он купил торт и направился к ее бывшей квартирной хозяйке. Торт назывался «Сказка».
Из‑за двери его долго и нудно выспрашивали. Кто, от кого, по какому делу. Сергей Павлович сунул в глазок удостоверение, потом вертелся так и эдак, чтобы его личность сличили с наклеенной туда фотографией. Его терпению приходил конец. Ко всему прочему бабка была туговата на ухо.
