Теща при этих словах громко всхлипнула.
— Мама, уведи Снежану, покорми, — сдавленно сказал Феликс.
Та послушалась.
— Вы успокойтесь, — посоветовал лейтенант Попугайчик. — Водички попейте.
— Водички? Нет, спасибо. В общем, я решил с ней поговорить. Выяснить, что можно сделать и как из этого выпутаться… А она увидела меня и испугалась. Но я не собирался кричать на весь офис: «Посмотрите! Это Виктория Власова! Это моя жена!» Отозвал Вику в сторонку, поинтересовался, как дела. Она поспешила меня оттуда увести. Мы объяснились в каком‑то маленьком кафе, названия не помню… Музыка все время мешала… Я не узнавал свою жену. Она и не она. Какой дурак сделал из Вики красавицу? И зачем? При ее амбициях это была смерть. И я понял, что жены у меня больше нет. Наглая, самоуверенная, развязная особа. Барыня. Со мной — как с прислугой. Как и не было ничего. Она сразу предложила мне денег. Много. За молчание.
Феликс невольно поморщился.
— Вы ее ревновали? — спросил Волнистый.
— К кому? К этому Дику? Смешно… Я сразу понял, что она его не любит. Бедный парень! Очередная ее игрушка. Между нами так много общего!.. — Он усмехнулся. — В Москве я прожил две недели. Сначала жил у знакомых, а потом переехал к Галицкому.
— Куда? — удивился Сергей Павлович.
— К Герману… Как его… Георгиевичу. На дачу. А что? Места там много. Герман подошел ко мне на улице. Я как раз посетил вместе с Викой его стервозную жену. Эту, как ее? Зинаиду Николаевну.
— Зачем?
— Надо было. Я до сих пор в толк не возьму, как же так вышло… Сначала Вика познакомила меня со своей подругой. Вот ее‑то и звали Натальей Беловой. Но я все еще ничего не понимал. Потом мы с Викой поехали к Галицкой. Я, конечно, не знал, кто она такая. Вика просто показала ей меня и заявила: «Зинаида Николаевна, остальные деньги вы отдадите этому человеку. Когда у вас появится нужная сумма. Только ему. Лично».
— Какие деньги? — еще больше удивился Сергей Павлович. — За что?
— Из того свертка, что Галицкая передала моей жене, Вика взяла тысячу долларов, — словно не слыша вопроса, продолжил Феликс. — Мы для этого зашли в магазин. А остальное отдала мне. Сказала, что для дочери.
— И сколько там было?
— Еще четыре тысячи долларов. Рублями.
— А потом?
— Я проводил Вику до метро. И тут ко мне подошел Галицкий. Классный мужик! Я думал, что богачи не такие. Но Герман совсем другой. Он спросил, о чем Нэтти говорила с Зинаидой. А они ничего и не говорили. Во всяком случае, при мне. Нэтти, то есть Вика, просто взяла деньги. И все. Герман предложил переночевать у него на даче. Была суббота. Он улаживал какие‑то дела перед отъездом. В воскресенье утром уехал. Наташа тоже. Мы много разговаривали. Мне показалось, что Герман следил, как бы я чего не наделал. Специально держал меня при себе.
— А чего он боялся?
— Не знаю. Вика меня ни о чем не просила. Сказала только: уезжай.
— Вы знали, что Ричард Носков — любовник Нэтти?
— Слушайте, неужели нельзя ее по‑другому называть? Ну не нравится мне, когда мою жену называют Нэтти! Думаете, я не знал, что она мне изменяет? И раньше бывало. Догадывался… Он пытался выяснить со мной отношения. Этот, как вы сказали? Носков? Он приехал к Галицкому на дачу. С утра пораньше. И мы поговорили. Я ведь накануне позвонил Вике, сказал, что переночую у Га‑лицкого. Она удивилась, а потом рассмеялась. Думаю, что передала это Носкову как анекдот. А он решил со мной познакомиться.
Феликс взял в руки фотографию. Теперь женщина, из‑за которой они повздорили с человеком, именующим себя Ричардом Эдуардовичем Носковым, была мертва…
…Тот приехал рано утром, словно знал, что Галицкий и его невеста на работе. Оставил у калитки «Форд». Поднятой с земли палкой провел по штакетнику; раздался неприятный треск: тр‑р‑р… Потом крикнул:
— Эй! Люди есть?
Феликс возился со своими «Жигулями». Он уже решил, что пора собираться домой. В Москве ему делать больше нечего. Одну из ночей они с Викой провели вместе — когда знакомые, предоставившие Феликсу кров, уехали на дачу и оставили московскую квартиру пустой. Вика была страстной, как в былые времена, и Феликс понял, что это прощание. Жена с ним ехать на родину не собиралась. Наоборот, строила планы на будущее, одним из которых тут же поделилась. Феликс ушам своим не поверил.
— Ты с ума сошла? Всему же есть предел! Ты этого не сделаешь!
— Трус, — зевнула она.
Да, жена изменилась. Новая Вика Феликсу не нравилась. Она стала злой и очень опасной.
— Уж не думаешь ли ты, что это буду я? — настороженно спросил он.
— Нет. Не думаю. От тебя мне нужно другое. Ты в воскресенье уедешь. И будешь ждать телеграммы. Потом сделаешь то, о чем я просила. И на этом мы расстанемся на время. Потом я тебя найду.
— Зачем? — удивился Феликс.
— Затем, что я тебя люблю.
Вика потянулась к нему, обвила, словно виноградная лоза — гибкая, легкая, постройневшая и помолодевшая. Но Феликс отстранился.
— Постой… Я не понимаю такой любви. Ты сбегаешь из дома, живешь неизвестно где, собираешься совершить преступление. Я прошу тебя этого не делать — тебе наплевать. Это не любовь. Любовь — когда мы вдвоем и наша дочь, и никто больше нам не нужен…
— Какой ты скучный и примитивный, — зевнула Вика. — Но ты мне нужен. Я это поняла из‑за Нос‑кова. Подумать только! Он на тебя похож! С тобой мне скучно, а без тебя чего‑то не хватает. Я сама придумаю, как соединить тебя и праздник. Фантазии у меня хватает.
— Нет уж, милая. То, что ты попросила, я сделаю, но давай ты дальше обойдешься без меня. Ты собираешься уехать за границу — значит, я могу считать себя свободным?
— Ты что, хочешь жениться? — спросила она резко.
— А почему бы нет?
— Не смей!
— Ты как собака на сене. Ни себе, ни людям. Конечно, я сразу же после этого женюсь. — Феликс откровенно смеялся.
— А как же моя дочь?
— А тебя это когда‑нибудь волновало?
— Ты мой! Я тебя никому не отдам! Лучше убью!
Вика кинулась на него, пытаясь задушить. Сначала в шутку, но потом он почувствовал, что руки у жены крепкие. Она боролась всерьез, и Феликс чувствовал настоящий, нешуточный азарт и злость. Тогда он подумал: а кто же тот мужчина, которого Вика не считает трусом?
И вот Ричард Носков собственной персоной стоял у крыльца и с усмешкой смотрел на Феликса.
— Ничего, что я вошел? Злой собаки нет? Или есть? Ты — злая собака?
— Пока добрая.
Феликс подбросил в руке увесистый гаечный ключ. Дик ему не понравился.
