– Не буду, – хмуро сказал Кит. – Не до того.
– Мне хватит, – отозвалась Машенька.
– А я вообще не пью, – пожал тощими плечами Лева.
– И я не любительница, – подвела итог Лидия. – Значит, водка нам больше не нужна.
– Как это не нужна! – аж подпрыгнул на стуле Микоша. – А под горячее? Под горячее-то завсегда надо выпить, – засуетился он.
– Это кто ж такое правило установил? – насмешливо спросила Лидия.
– Закон жанра, – развел руками Микоша.
– А мы не в теме, – выдала вдруг Лидия. – Поэтому водка отменяется.
Она схватила бутылку и хотела было ее унести.
– Стой! – взвыл Микоша. – Так нельзя!
– Поешь и ложись спать. Хочешь – чаю налью. А водки больше не получишь.
– Это несправедливо! – заорал Микоша. – А ну, дай ее сюда!
– Сиди, – зыркнул на него Кит.
– Хоть рюмочку еще налейте, – заныл Микоша, понимая, что с Китом ему не справиться. – Хоть глоточек…
– Вот достал!
Лидия рывком пододвинула к себе рюмку и плеснула в нее водки:
– На! Подавись, паразит!
– Э, нет! Так не наливают! Что ты мне неполную рюмку предлагаешь? – обиделся Микоша. – Налила, как украла. Надо ж до краев. Казнить так казнить, а миловать так миловать.
– Черти тебя принесли! – выругалась Лидия и плеснула в рюмку еще водки. Когда она полилась через край, Микоша жалобно застонал. – На! Доволен? Но на этом – все. И даже не проси.
Она, брезгливо держа двумя пальцами за горлышко бутылку, торопливо вышла в кухню, а оттуда в сени. Бухнула дверь.
– Зверь, а не баба, – уныло сказал Микоша. – Ни себе ни людям. Ладно, образуется.
Видимо, это был тост, потому что Микоша после этих слов истово высосал водку из рюмки и взял с блюда кусок мяса. Кодекс чести алкоголика требовал исполнения ритуала «под горячее». Выпил – закуси. Оцени старания хозяйки. Микоша принялся жевать. Зубы у него было плохие, поэтому с мясом он расправлялся долго.
Машенька вздохнула и присела к столу. Тушеный кролик с томленной в чугуне картошкой выглядел и пах так аппетитно, что она не выдержала и положила немного себе. Присоединился к ней и Лева. Только Кит по-прежнему ничего не ел.
– А они там голодные-холодные, – заметила Машенька, деликатно отрезая кусочек мяса. – Это нечестно.
Лева вздохнул, но промолчал.
– Чего баба-то у тебя такая? – спросил у Кита Микоша. – Умом, что ли, тронулась?
– Не твое дело, – хмуро сказал тот.
– Видимо, рецидив, – заметил Лева. – К весне такое бывает. Вот взять меня…
– Помолчи, – оборвала его Машенька. – Нехорошо обсуждать человека в его отсутствие. Это называется «сплетня».
Вошла Лидия.
– Ну, как там они? – живо спросила у нее Машенька.
– Все тихо. Замки на месте, я проверила. Должно быть, спать легли. И ты бы легла. Чем за всякую шваль волноваться, спала бы себе в тепле, в сытости, сладкие сны смотрела.
– Зачем ты так? – с обидой спросила девушка. – Они тоже люди.
– Я вижу, короткая у тебя память, – усмехнулась Лидия. – Пощечину ему не я, а ты отвесила.
– Нервы не выдержали, – виновато сказала Машенька.
– Вот и держи в кулаке свои нервы. А нет, так таблетку выпей.
– Какая же ты злая. А я уж думала, прошло.
– Это никогда не пройдет, – жестко сказала Лидия.
Краткое интервью:
Лидия Ивановна Михайлова, она же Монашка
Врач. Что вы чувствуете?
Лидия (глухо). Боль. Я опять чувствую боль.
Врач (мягко). Почему вы бросили принимать лекарства?
Лидия (коротко). Не помогает.
Врач. Это сильные лекарства. Они должны вам помочь.
Лидия. Не помогают.
Врач. Лидия Ивановна, жизнь продолжается.
Лидия. О господи! Сколько уже раз мне это говорили! Жизнь продолжается, все будет хорошо! Да ничего не будет! Ни хорошо, ни плохо! Никак не будет! Умерла я, понятно? Они умерли, и я вместе с ними. Господи! Да за что мне все это!!!
Врач. Вам обязательно надо принимать лекарства.
Лидия. А если не буду? В дурку меня опять упрячете?
Врач. Вы ведь учитель русского языка и литературы…
Лидия. Бывший учитель.
Врач. Но профессиональные-то навыки остались. Вы прочитали много книг, прекрасно знаете классику, даже сами стихи писали, сценарии для школьных вечеров, у вас врожденная грамотность. А изъясняетесь теперь, как, извините, простая деревенская баба. «Али», «ежели»… Зачем вы это делаете?
Лидия. Не знаю.
Врач. Вы пытаетесь таким образом забыть прошлое, быть не тем, кем вы являетесь на самом деле. Чтобы избежать вопросов о профессии, образовании, семье. Мол, нет больше учителя русского языка и литературы Лидии Ивановны, есть женщина по прозвищу Монашка. Простая деревенская баба, все интересы которой лежат в храме, на кухне да в огороде. У вас в доме нет ни одной книги.
Лидия. Это неправда. Библия есть. А больше никакие и не нужны.
Врач. Но ведь вы же не верите в Бога. Вы атеистка.
Лидия (упрямо). Верю.
Врач. Если бы вы приняли Бога, вы бы смирились со своей участью.
Лидия. А я разве не смирилась?
Врач. Нет. Я по-прежнему вижу в вас признаки агрессии.
Лидия (глухо). Когда в аварии погиб муж, я простила. Можно сказать, смирилась. Жена того человека, что был за рулем, ходила ко мне, в ногах валялась. Скажи, мол, что Сергей сам виноват, у нас ведь дети. И я простила. Думала: мне воздастся. Воздалось. Я и ребенка потеряла. Они живы-здоровы, его жена, дети. А я осталась совсем одна. За что?
Врач. Это было роковое стечение обстоятельств. Такое может случиться с каждым.
Лидия. Но случилось-то со мной! Когда я узнала о смерти дочери, как отрезало. Ничего не помню. Очнулась в больнице. Кругом одни сумасшедшие, женщина какая-то в белом, каждый день приходит, все допытывается у меня, как да что. А я… Я смеюсь. У меня единственный ребенок умер, а я хохочу. Она меня спрашивает, а я в ответ: хи-хи да ха-ха. Мне все говорят, что я сумасшедшая, а я просто несчастная баба…
Врач. Успокойтесь. У вас сработал механизм защиты. Вы не выдержали повторного удара судьбы, страшного удара, признаю, и ваш мозг перестал реагировать на внешние раздражители. Вы замкнулись в себе. А смех… Это реакция на стресс. Ничего из ряда вон выходящего с вами не случилось. Напротив, ваш случай типичный.
