— Хм, ну тогда позвольте и мне побыть свидетелем. Я вам сначала анекдотик из студенческой юности поведаю, свидетелем которого я был на самом деле, ну а потом — коротенькую историю из реальной работы эксперта, кстати, довольно постыдную…
— Давай, Зенин, перехватывай инициативу, кайся!
Женька, чем-то напоминающий Портоса, откашлялся и гулким, почти левитановским голосом начал:
— Курс нормальной анатомии человека у нас читал профессор Топольянский. Участник войны, орденоносец, человек очень немногословный, умеющий одним словом, коротким предложением сказать очень многое. К нашему удивлению, он взял нашу же группу и на практические занятия. Вел он их превосходно. Все рассказывал и показывал как-то очень образно, и поэтому все запоминалось отлично, и по успеваемости группа была не из последних на нашем курсе. И расскажу я вам случай, произошедший на экзамене. Проводил он его (не случай, экзамен) так: запускал всю группу в комнату, студент тянул билет, секретарь его записывал, а профессор, откладывая его в сторону, спрашивал испытуемого наугад. Например, давал в руки большеберцовую кость и просил студента рассказать, какие мышцы, сухожилия к ней крепятся, и все это продублировать по латыни. Ну, как-то примерно так. И вот была в нашей группе девочка — представительница одного малочисленного народа Севера. Училась она средненько: так, между тройкой и четверкой — а кроме того, была очень застенчивой и робкой. Вот, значит, на экзамене пришел ее черед отвечать. Профессор подводит ее к скелету человека и мягко так, доброжелательно говорит:
— А вы, милочка, расскажите прямо по скелету, как называются кости, какие органы и где помещаются — в общем, все о человеке. Но, — говорит профессор, — кратко, в общем, поняли? — Студентка кивнула и, покраснев, начала:
— Это, — говорит она, показывая на череп, — череп, cranium и его кости, — и довольно подробно их перечисляет, в том числе и по латыни.
— Очень хорошо, давайте-давайте, — подбадривает ее профессор. И вот студентка дошла до таза. В целом она хорошо рассказала — и про кости, его составляющие, и где что расположено…
— А тут, — сказала она, покраснев, — был… был… penis!
Профессор с каменным выражением лица, не дрогнув ни одной его мышцей:
— Он здесь не был, — и через короткую паузу, — он здесь бывал! Это скелет женщины!
Как говорится, занавес, гомерический хохот, и вся группа — под столом.
Отсмеялись и мы, а Женька и говорит:
— Давайте теперь не будем отвлекаться и говорить о том, что этот случай именно с ними и произошел, и чтоб время не терять. Короче, я хочу рассказать вам то, что никому и никогда не говорил, ладно? Ну и вы — никому! Договорились? — и Женька улыбнулся.
— Городок наш стоит на федеральной автодороге, поток транспорта на которой довольно велик, хватает там и нарушителей, и просто лихачей, поэтому количество людей, превращающихся в трупы прямо на трассе, довольно велико. И все они поступают ко мне. Вот и в то утро, придя на работу, я обнаружил, что имеется одна «автодорожка». Из направления следователя я вычитал: погиб перегонщик автомобилей. Знаете, в конце 90-х годов был довольно прибыльный бизнес — перегонять с Востока на перепродажу, да и просто друзьям, подержанные «праворукие» японские автомобили. Дело было ранней весной: скользкий накат на дороге, элементы льда, да бессонная ночь, усталость (все-таки почти четыре тысячи километров за спиной) — вот водитель, дреманув, и выехал на «встречку», в результате — лобовое с «КамАЗом».
Женька немного помолчал, сделал несколько глоточков, пожевал рыбку, уйдя в свои мысли, а затем продолжил:
— Вы, коллеги, особо не напрягайтесь. Ничего при вскрытии этого трупа я не обнаружил: никаких там огнестрелов — типа, как в твоем рассказе, Виталий Иваныч, ни ножей в спине, ни странгуляции на шее… Ничего этого не было, а была банальная травма в салоне легкового автомобиля. Без каких-либо отклонений, разве что жутко массивная. После исследования мы поместили труп в холодильник и на какое-то время про него забыли. Родственники за телом приехали день на третий, не раньше: иногородние, как-никак. Тело забирала старшая сестра погибшего — очень спокойная женщина. И вот выдаю ей врачебное свидетельство о смерти, какие-то документы и те мелочи, что были при нем: ключи, часы. Все как положено. Она расписывается и говорит:
— Вы знаете, доктор, у него при себе должны быть деньги — пять тысяч долларов, — и смотрит на меня. Спокойно, в общем-то, без особой подозрительности. А меня в краску бросило. Мгновенно, молнией проскочили мысли: «Пять тысяч!.. Где?.. Санитар?.. Ерунда, не может быть, тысячу лет вместе работаем… Не заметили?.. Там одежды нет, прятать негде…В сумочке? …Да ее же не было…».
А она между тем продолжает:
— Он нам звонил из Иркутска и сказал, что купить ту машину, что хотел, у него не получилось, и поэтому часть денег везет назад. И назвал именно эту сумму.
Я, ребята, честно говоря, растерялся. Я помнил одежду: теплая, байковая рубашка, брюки из плотной синтетической ткани… Там негде было положить эти доллары, негде. Но все равно стало очень неприятно. Я было открыл рот сказать, что их, скорее всего, следователь забрал, когда труп на месте ДТП осматривал, или сумочка была, но женщина, опередив меня, сказала:
— …Нет-нет, следователь деньги не забирала… и в машине их не было.
А потом добавила:
— Доктор, а вы хорошо одежду смотрели?
— Да там смотреть-то…
— Вы одежду сохранили? — уже настойчиво спросила она.
Пока я шел до секционного зала, где находился в этот момент санитар, я успел все передумать: как говорится, вся жизнь промелькнула перед глазами. И дело не в конкретных деньгах, а дело в принципе. В том, что если денег нет — а откуда они там, интересно, возьмутся, там их негде спрятать! — то все равно подозрение ляжет на эксперта, то есть на меня. Сначала мне вспомнилась фраза из морских рассказов В.В. Конецкого: «То ли у него бушлат сперли, то ли он у кого украл — уже никто не помнил, но пятно-то осталось…» Так и здесь. Вот тогда-то, в те короткие десятки секунд, мне и вспомнился вышеприведенный анекдот про penis, который не был, а бывал. Вот и про себя я тогда успел с горечью подумать:
«Эх, Женя, Женя, ты экспертом не был, а временами бывал! Разве ж так можно?»
Но вот и секционка:
— Дядя Саша, где одежда с трупа Г.?
— Так я выбросил ее! Она же вся в крови и мозгах — особенно рубашка, да и порванная вся. Я ж у тебя спросил, когда вскрыли: че с одеждой делать? — И ты сказал: «Да кому она нужна?»
— А куда ты ее выбросил?
— Да сбоку у дверей положил… Сразу за углом.
Короче, вышли мы и увидели присыпанную свежевыпавшим снежком нетронутую одежду. На спинке рубашки мы прямо там, на улице, обнаружили карман, а там — две стопочки проклятых американских долларов, прилично промокших кровью и слипшихся друг с другом.
