От четырех и старше
— Молодец, товарищ Осипьян! А скромничал-то, скромничал: «…Рассказывать не умею… не судите строго…» А сам-то рассказик какой отгрохал, а? — насмешливо сказал Михаил, прихлебывая из кружечки.
— Да-а, — протянул забавный пухленький толстячок Вадик Соколов, — я согласен. Это пока лучшая история из всех рассказанных! Мне, по крайней мере, так кажется! В ней все есть: и судьба с судебкой, и психология. Вот что, друзья! — с азартом произнес Вадик. — А давайте все рассказы пронумеруем и потом проголосуем, какой из них лучший. Победитель — то бишь тот, кто окажется автором лучшего рассказа, — получит приз! Как вам идея?
В принципе, все поддержали идею, невзирая на ехидные вопросы о возможном призе, среди которых преобладали гнусные предположения, что призом будет бутылка водки, не иначе, так как на другое фантазии не хватит, и так далее… Но тут всех снова перебил Вадик Соколов:
— А можно, тогда я расскажу вам… нет-нет, пожалуй, не историю, а просто зарисовку, маленький эпизодик нашей работы. Можно даже сказать, кусочек…
— Давай, Вадик, валяй, слушаем тебя, — сказал Михаил и поудобнее устроился на кровати.
— Как вы знаете, область, где я работаю — большая. Одних районных и межрайонных отделений — более полусотни. А в кое-какие территории «только самолетом можно долететь». Поэтому в командировки летом нас отправляют регулярно, ибо во время отпуска местного эксперта из такого отдаленного района перекрывать его территорию некому, вот нами, грешными, дыры и затыкают. И есть места, куда в командировки едут охотно, а есть и наоборот, куда никто не хочет ехать. Вот мне как-то повезло: отправили в районный центр на берегу большой сибирской таежной реки. Представьте: лето, большущая река, первозданная (практически) природа и совершенно другой ритм жизни — неторопливый. Там другие ценности, какое-то другое восприятие мира — более философское, что ли, спокойное. Азиатское, может, даже староверческое! Как говаривал в своих книгах В.С. Пикуль — «Кысмет!». Там без больших потрясений прошла и перестройка, и лихие 90-е не оставили заметного следа в жизни этой таежной деревни. Там нет и никогда не было «братвы». Никто никого не рэкетировал, и последняя кровь там лилась в годы гражданской войны: белочехи с атаманом Семеновым лютовали именно в тех местах. Бытовые преступления, конечно, бывают: и топориком по пьянке помахивают, и машины переворачиваются, образуя мертвые тела. Иногда и охотничьи ружья неожиданно стреляют не в ту сторону, а уж «утопленников»… Летом чуть не каждую неделю по одному, а то и по двое пускаются в свободное, подводное плаванье — приезжие рыбачки в основном.
Сама деревня, конечно, современная. Тут и спутниковые антенны, и телики, и автомобили. Знаете, я наблюдал там картину, как «Ланд Крузер-200» по улице волоком на тросе тащил здоровенное бревно! Как трактор, как «уазик», в конце концов! Цивилизация, однако! Воистину железный зарубежный конь пришел на смену местной крестьянской лошадке! Там никого не интересует происходящее в мире, в Москве. Вот по телику про Ходорковского талдычат, а местные люди — даже не говорят об этом. Аналогично и о войне с Грузией. И не потому, что тупые и ограниченные, а просто все это они считают суетой сует, не заслуживающей никакого внимания и никак на их жизнь не влияющей. У меня там возникло такое ощущение, что если вдруг весь окружающий мир исчезнет — Америка с Японией погрузятся в волны океанов, Европа оледенеет, отключатся ГЭСы и АЭСы, и тогда ничего не изменится. Потихоньку все перейдут на свечи, лучины, гужевой транспорт, а натуральное хозяйство там и сейчас развито сильно. Все, ну или почти все, держат коров, бычков, свиней, уток, гусей, кур и пр. А тайга и река дают все остальное… Простота нравов — потрясающая. Знаете, даже стало немного завидно. Вот пример типичной простоты взаимоотношений людей, причем наш, сугубо медицинский и очень мне запомнившийся.
На прием привели девочку, пострадавшую в результате автодорожной травмы — перелом локтевой кости. Следствие по этому поводу, естественно, назначило экспертизу для определения тяжести телесных повреждений. Девочку на осмотр привела мама, она же и принесла медицинские документы: постановление о производстве экспертизы, историю болезни, амбулаторную карту — короче, все, что положено в таком случае. Девочке девять лет. Хорошенькая до невозможности: кудряшечки, бантики, нарядное платье — ну прямо куколка! Мама девочку завела в кабинет, где мы с медсестрой вели прием. Я расспросил маму и девочку об обстоятельствах причинения повреждений, после чего мама, оставив девочку с нами, умчалась на пару минут с кем-то срочно поговорить. Ну а мы делаем свои дела и разговариваем с девочкой. А та очень охотно, очень живо рассказывает и о том, как она первый класс окончила, и о том, что соседский мальчишка ее за косы дергает, и про свои игрушки рассказала. И все это так бойко, так искренне, по-детски простодушно — будто солнышко заглянуло к нам. Но вот я, перебирая медицинские документы, замечаю, что нет нужных рентгеновских снимков. И вслух озвучиваю мысль свою:
— А где же рентгенограммы?
Девочка, решив, что этот вопрос адресован к ней, помолчав пару секунд, живо вскакивает со стула, разводит ручки и на полном серьезе говорит:
— А х… их знает…
Далее — немая сцена с отпадением нижней челюсти у доктора и медсестры, затем — всеобщее и дружное ржание… Представили? Мы потом все оставшееся время цитировали этот ответ!
Тут же заржавший Серега Бурков — а иначе как ржанием его смех и не назовешь, — держась руками за живот, проговорил:
— Мы…тоже… будем… цитировать, точно будем, а дальше х… его знает. — И громкие раскаты уже всеобщего смеха заполнили комнату!
Когда отсмеялись, Вадик, вытирая слезы с глаз, продолжил:
— Как вы знаете, в медицине есть закон «парных случаев» — закон неофициальный, но тем не менее исправно действующий и в нашей профессии. Такое совпадение случилось и в тот раз. Через пару дней после этого случая мне следователи назначают еще одну экспертизу — естественно, по другому делу. Фабула: папа пришел домой пьяненький и взялся играть с дочкой, примерно такого же возраста, что и предыдущая. И в частности, он начал ее подбрасывать вверх. Папа бросает и ловит, девочка с папой радуются, и все смеются, все довольны. И все бы хорошо, но этот… с позволенья сказать, папа один раз девочку поймать не сумел, и она чувствительно ударилась левым бочком. Девочка поплакала и через полчасика вроде успокоилась. Мама папе, конечно, высказала все, что о нем думает, и даже больше. А уже ночью у девочки так разболелся животик, что вызвали «Скорую помощь». В больнице ее осмотрели хирурги, заподозрили разрыв селезенки и ночью же прооперировали.
На следующее утро мне принесли постановление о производстве экспертизы, и следователь попросил сходить осмотреть девочку в больнице. Как вы, коллеги, знаете — тяжкий вред, он и сейчас, и через месяц будет таковым и никуда не денется. Но, как говорится, в «каждой избушке свои игрушки», то есть, несмотря на общность правил производства экспертиз, везде имеются свои легкие прибамбасы и свои привычки. Вот и в этом районе было принято осматривать таких потерпевших еще в больнице. Я не стал особо-то спорить — не переломлюсь! — и пошел в реанимационное отделение побеседовать с доктором и сделать вид, что посмотрел девочку.
