Она вдруг бросила кисть, подняла руки, поймала его голову, склоненную над ней, и притянула к себе…
– Катя, – Аленка подлезла к ним незаметно, забралась на колени к своему портретисту, – Катя, почему ты плачешь? Папа, почему она плачет? Ведь все хорошо?
И маленькие пальчики потянулись к щекам Кати, чтобы вытереть слезы.
– Все хорошо, дочка, – ответил Олег, с трудом оторвавшись от Катиных рук. – Пойдем, милая, тебе пора спать, мы тебя уложим…
– С Катей?
– Да, Аленка, конечно…
Глава 7
Три дня спустя
– …В совете директоров сочли, что у Концерна имидж недостаточно позитивный, имелись серьезные претензии, и Игнатий Кошарюк решил самолично укрепить отдел по связям с общественностью, для чего временно возглавил его, желая быть поближе к процессу. Там он и познакомился с Ириной Липкиной. У них завязался роман…
Алексей собрал, наконец, всех козыревских ребят в уже знакомом спортзале. Они его постоянно дергали эти дни, – свой номер телефона он всем раздал (мало ли, какая важная информация всплывет по ходу), и они звонили, спрашивали, как продвигается расследование. Но детектив не хотел выдавать раньше времени результаты. Точнее, их еще попросту не имелось. Санитары, которых они взяли, – пешки. Нужно было добраться до заказчиков и исполнителей, нужно было пробить непробиваемый Концерн, – и нужно было для этого время.
И вот три дня спустя он счел, что первые и важные шаги в этом направлении сделаны. И назначил ребятам встречу.
Обе группы Козырева сидели на матах в спортзале и ловили каждое слово детектива. Александра и Игорь не пришли: они и так знали все детали истории, поэтапно; а Ромка хоть и не все знал, но тоже не пошел с Алексеем на встречу: он всерьез боялся Любу, вернее, опасался, что она может перенести на него свои чувства к Мише. Посему решил избежать новой встречи с ней. Как он выразился однажды, у него «в холодильнике не так много колбаски для голодных кошек».
– Ирина спустя три с небольшим месяца заподозрила своего любовника в том, что он уделяет внимание не ей одной, – продолжал детектив. – Как сказала сама Липкина в беседе с нами, «его секретарша стала смотреть на меня с издевкой».
– И правильно! – произнес женский голос.
Алексей не видел, кто подал реплику, но вглядываться не стал.
– Кошарюк мужчина видный и жених завидный. Думаю, в последнем все и дело, в зависти. И сопутствующем ей злорадстве. Вряд ли Михаил назвал бы это «правильным», а?
Вопрос был риторическим, и Кис поспешил продолжить, опасаясь ненужной дискуссии.
Для Ирины это был не просто романчик, она связывала серьезные надежды с Кошарюком. Мысль о том, что для него это лишь очередная интрижка, была для нее непереносима. И однажды она оставила у него в кабинете свой телефон с включенным диктофоном. Этот трюк она проделывала в течение многих дней, в надежде узнать, с кем же все-таки он ей изменяет. Она подозревала секретаршу, но не была в этом уверена.
Поскольку Ирина несколько раз за день заходила к любовнику в кабинет – по делу и просто так, «потискаться» – это выражение Кошарюка, – ей было не сложно припрятывать в кабинете свой телефон с утра и забирать его в конце рабочего дня. Дома, запершись от мужа, она прослушивала записи. Кошарюк говорил в основном по делам, часто по телефону, с начальством и с подчиненными, но это Липкину не интересовало: она жаждала услышать женский голос и подозрительные звуки. И с течением времени она поняла, что он регулярно общается по телефону с некоей женщиной, за которой ухаживает. Или которую обхаживает, на выбор. Причем «с придыханием» и, похоже, с «серьезными намерениями». Судя по разговорам, а особенно по интонации, Ирина догадалась, что ее соперница занимает высокий пост в какой-то крупной конторе, и Кошарюк связывал с ней определенные надежды. Выгодная партия, так это называется. Чем уж – финансами, связями, это Липкину не занимало. Главное, она сделала утешительный для себя вывод: Игнатушка ту женщину не любит, там только расчет, – а вот ее, Ирину, он как раз любит! И потому у нее еще есть шанс отвоевать его у соперницы, взяв страстью.
Для чего следовало сходиться почаще в постели. Поскольку сама Ирина замужем, она не могла проводить ночи с любовником, а встречи днем, наспех, не давали того, к чему она стремилась. И, снедаемая ревностью и желанием реванша, Ирина пошла ва-банк: выложила мужу всю правду про свою любовную связь. И этой правдой пробила в браке брешь, давшую ей относительную свободу. Она верила, что если сможет проводить с Игнатием ночи, пусть и не каждую, он бросит ту, другую…
Он стал охотно проводить ночи с Ириной, но ворковать по телефону с ее соперницей не прекратил. И Ирина продолжала подслушивать его разговоры. И вот однажды она услышала странный диалог, происходивший в его кабинете. В нем в завуалированной форме Кошарюк поручил кому-то убить… кого-то. Имя не называлось. Но из разговора было ясно, что следует убийство обставить как самоубийство. И в самом деле, через несколько дней покончил с собой главный бухгалтер.
Прошло еще несколько дней, и Ирина услышала новый разговор: суть его была примерно такой же. И следующее самоубийство не заставило себя ждать. Липкина пришла в ужас. Негодование ее мешалось с ревностью, – тем более что свою телефонную пассию Кошарюк так и не оставил, продолжал с ней ворковать и договариваться об ужинах в элитных клубах, – и вылилось в приговор: он подлец. А подлеца надо вывести на чистую воду!
Ирина обзавелась флешкой, которую никто бы не заподозрил в ее истинном назначении: в виде женского украшения, серебряного сердечка со стразами. Доступ в кабинет Игнатия у нее был свободный: несмотря на ухмылки секретарши, она нередко заходила туда в отсутствие любовника, чтобы дождаться его возвращения и встретить страстным поцелуем. Этим правом Ирина и воспользовалась, чтобы залезть в компьютер Игнатия.
Сложить два и два не представляло труда: из первого разговора, который записался на ее мобильный, следовало, что человек «умнее всех» как-то обманул партнеров по темным делишкам, взял себе большую долю, чем договаривались, – и человеком этим оказался главный бухгалтер. Значит, они что-то левое с его помощью провернули. Такое «левое», которое приносит много денег. То есть распил госимущества.
Она просмотрела в своем отделе список приобретений Концерна за последние три года. К каждому прилагалось небольшое обоснование (то есть исключительно благородные цели, с которыми производилась покупка): на случай, если журналисты пронюхают и пристанут, надо знать, что им отвечать. Например, старый стадион приобретен с целью восстановить его и создать на его базе детские спортивные клубы, и так далее. В списке значились, помимо стадиона, и какой-то запущенный аэродром, и база отдыха, и давно не работающий завод в области, и еще уйма разных объектов земли и недвижимости.
Затем Ирина посмотрела, что недавно ушло, продано. Схема простая, любой, кто читает прессу, о ней знает: объект покупается на ведомственные деньги и по заниженной цене; затем, путем последующих перепродаж через подставные фирмы, он выводится в частную собственность и продается по уже высокой цене. Деньги делятся между участниками махинации. Было ваше – стало наше, незатейливый воровской лозунг.
