Нет, ерунда. И сестра, и мать Аиды практически уверены в том, что этот человек не из их круга. Следовательно, слово «избавиться» ни к кому из близких Аиды относиться не могло, посему и беспокоиться она бы не стала. Только если он вознамерился избавиться от Гектора? Устранить, так сказать, соперника…
Но убита-то Аида!
Надо заканчивать с этим гаданием на кофейной гуще: бессмысленно пытаться увязать неизвестное с неизвестным. Фраза, услышанная Аидой, и ее смерть – явления совершенно разного порядка! Так что забудем о ней, о фразе, и сосредоточимся на поисках ее любовника.
Да только как же его найти, черт побери?! Когда ни одна душа, близкая к Аиде, ничего об этом человеке не знает, не ведает?!
Кто он? Какой он?
Да, вот правильный вопрос: какой? Манон должна представлять, кем была способна увлечься ее сестра!
На часах уже было одиннадцать с минутами вечера, но Алексей рискнул. По домашнему телефону Манон, однако, не ответила. Позвонить ей на мобильный? Кис колебался: мало ли где да с кем сейчас девушка. Тревожить ее в столь поздний час было бестактно, сотовый телефон – это вещь страшно бесцеремонная, он вторгается в ваше личное пространство, он застает вас врасплох в самый неподходящий момент в неподходящем месте! К тому же рядом всегда могут оказаться люди, в присутствии которых говорить не хочется… В отличие от домашнего, прикованного к дому, маленький аппаратик за тобой повсюду хвостом, и просто так от его настырного зова не отделаешься…
Зато у этого надоеды есть одно неопровержимое преимущество по сравнению с большинством домашних телефонов: он показывает входящие номера! И, если Манон не захочет говорить с детективом, то звонок не примет, только и всего.
Он, не медля, набрал ее номер. И долго слушал гудки, пока у Манон не включился автоответчик.
Оставлять сообщение он не стал.
Манон посмотрела на дисплей телефона.
– Опять детектив? – спросил Константин.
Манон кивнула и выключила аппарат.
– Достал он вас, – проговорил Константин сочувственно. – Вы ешьте, а то все остынет… Вам сейчас нужны силы, Манон.
Она снова кивнула и принялась ковырять вилкой какое-то блюдо из морских продуктов, которое Костя заказал.
Они сидели на обогреваемой веранде ресторана. Майский вечер был ясный, тихий, благоуханный, словно пытался умиротворить душу Манон. «А Даша больше никогда не насладится таким вечером…» – подумала она.
Слезы проложили две тонкие дорожки по ее щекам. Помедлив на подбородке, две капли, одна за другой, упали в тарелку.
Константин встал, обошел стол, молча приобнял Манон и промокнул салфеткой ее мокрые щеки.
– Знаете что? – произнес он, возвращаясь на свое место. – У меня есть тост: за вас! Вы очень сильный человек, Манон. Я вами восхищаюсь…
Манон протянула свой бокал навстречу. Пусть слова Кости неловки, – но у кого есть «ловкие» слова для подобного случая? Случая, когда погибает твоя единственная и любимая сестра?! Погибает от рук ненайденного убийцы?!
Она выпила свой бокал залпом. Белое вино было отменным, ароматным и чуть сладким. Она посмотрела на бутылку: «Сотерн».
Константин незамедлительно наполнил ее бокал снова.
– Вы хотите меня споить?
– А если и да? Вам сейчас, моя дорогая, нужно хорошенько расслабиться… Я сам пережил смерть близкого человека, знаю, что это такое…
Манон не хотелось спрашивать, чью смерть пережил Костя. Чтобы не оказаться вынужденной произносить неуклюжие, ненужные слова соболезнования.
– Кажется, это уже третий бокал… Или четвертый? – усомнилась она.
– И что с того! Будете спать хорошо, по крайней мере. Это очень важно, сон восстанавливает силы, душевные и физические!
Костя разговаривал с ней заботливо, как с маленькой. Что ж, он старше лет на восемь, не то что Петька, всего два года разницы, молокосос!.. Пожалуй, ей Костин тон нравился. И речь его – речь образованного и хорошо воспитанного человека. Не сравнить с пофигистом Петькой, который даже не считал нужным тратить время на слова и жесты… А женщине всегда приятно чувствовать себя малышкой, которую опекает кто-то мудрый и зрелый…
Даже если она вовсе не «малышка».
– И потом, – продолжал Константин, – в состоянии расслабления память иногда работает лучше. Вдруг вы сумеете вспомнить что-то важное для следствия!
– Я ничего не знаю толком, так что и вспоминать нечего. Аида мне не рассказывала о своих секретах. И даже та фраза, которую она нечаянно услы…
Манон запнулась, вспомнив наказания детектива никому не рассказывать об этом.
Константин смотрел на нее некоторое время вопросительно, ожидая продолжения.
– В общем, пользы от меня мало, – горько усмехнулась она, взяла бокал и выпила его опять залпом. – Вы правы, лучше напиться!
Константин тут же ей подлил еще вина.
– Дашенька, родная, я тебя люблю… – прошептала она и отпила несколько глотков.
Лицо Кости выражало искреннее сочувствие, но он молчал. Это очень хорошо, что молчал. Он все правильно понимает.
– Ой, – она дотронулась пальцами до лба, – у меня голова поехала… Мне надо лечь… Домой, отвезите меня срочно домой!
Она встала, пошатнулась, Костя ее подхватил…
Больше ничего из того вечера Манон не помнила. Разве что странные и обрывочные образы.
День четвертый
– Манон, вам сейчас удобно говорить? – вежливо проговорил детектив Алексей Кисанов в ее ухо.
Она посмотрела на часы: около полудня! Какой ужас! Ей через два часа нужно быть в фонде!
Манон любила поспать утром – потому что любила поздно ложиться. Однако позже десяти никогда не вставала, даже если никуда не надо было бежать, – такое она сама себе установила правило. А вот сегодня… Видимо, она слишком много вина выпила вчера за ужином с Константином.
Впрочем, несмотря на это, Манон чувствовала себя вполне сносно, – по крайней мере, голова не болела, только немного кружилась, и очень хотелось пить. И спать, еще и еще, несмотря на позднее пробуждение.
Вдруг в ее памяти всплыл белый диван, какие-то люди вокруг, обращавшиеся к ней… Похоже, у нее вчера случились галлюцинации?..
– Слушаю вас.
– Исходя из характера Аиды, можете ли вы представить, что за человек сумел завоевать сердце вашей сестры? Какой он? Ведь им может оказаться один из ваших общих знакомых, отношения с которым Аида держала в страшном секрете…
– Знакомых? Сомневаюсь. В нашем кругу герои не водятся.
– Герои?
– Знаете, как в древнегреческих мифах: там боги, титаны, герои… И в операх, конечно.
