Тетя Зина тут же уловила, понимающе кивнула.
– Но это не Ленка точно. Она моложе на пару-тройку лет. И ее… Ее бы такой импозантный мужчина искать не стал. Хотя она тоже сгинула куда-то, курва.
– Что так? Так неуважительно? А, тетя Зина? Накуролесила Елена, да? – Власов наигранно хохотнул, подмигивая.
– Ой, она сколько жила тут, куролесила, – махнула руками хозяйка, и обе салфетки под ее локтями пошли морщинками. – Непутевая – жуть!!!
– Вы не могли бы мне рассказать подробнее о последних месяцах здешнего ее проживания? – попросил Власов. – Кстати, когда она не вернулась домой?
– Ой, да давно уже, – тетя Зина запустила в ход мыслительный процесс, но сколько ни морщила лоб, не вспомнила. – Не могу сказать. С осени ее точно нет. Летом… Вот не помню, мелькала, нет? Мне же до нее дела особо нет. Она заплатила перед прошлым Новым годом вперед. Вот и жду теперь, когда этот год закончится, чтобы шмотки ее оттуда вышвырнуть.
– А та квартира тоже ваша?
– Нет, племянницы моей. Только она за границей учится, просила за жилплощадью присмотреть.
Тетя Зина смутилась. Власов тут же понял, что племянница не в курсе, что родная тетушка наживается на ее жилье.
– А чего? – с вызовом реагировала она на его ухмылку. – Чего жилью зря стоять? За одно отопление, знаете, сколько берут?!
Он не знал. Он отдавал жене деньги на ведение хозяйства и не вникал вообще.
– Хорошо… Вещи ее можно посмотреть?
– А чего на них смотреть? – изумилась женщина. – В колготках станете копаться?!
– Да нет, меня интересует скорее другое… Блокноты там, записные книжки, дневники, может, письма чьи-то или… Ну, не знаю, может, хоть что-то есть в ее вещах, что смогло бы пролить свет.
– Нет, – категорично ответила тетя Зина и принялась разглаживать сморщенные салфетки. – Если что и было, ее хахаль непутевый собрал.
– Хахаль?! – Власов насторожился. – Какой хахаль?!
– Она с ним частенько к дому подъезжала перед тем, как сгинуть. Частенько… – тетя Зина задумалась, уставившись в пустоту. – Чуяло мое сердце, что непутевый он. Но значения не придала. Подумала еще, что какая сама, такой и парень у нее. Махнула рукой и… А потом она и пропала. Я бы подумала, что она уехала или к нему переселилась. Но трусы-то, прости господи, трусы-то хоть могла бы с собой взять! У нее белье знатное, кружевное. А так… Ничего не взяла. Ничего. Все как лежало, так и осталось лежать. Я же, не подумайте, что копалась в ее тряпках, – она приложила руку к груди и подозрительно зыркнула в сторону Власова.
Он молча покачал головой, точно так же приложив руку к груди. Мол, никогда и ни за что.
– Хожу же в квартиру, счетчики проверяю. Опять же краны. И отопление, вдруг прорвет. Там на одной трубе во-оот такой пупок, – она сжала пальцы в кулак, потрясла им. – Так вот, вещи Ленка с собой не взяла. Никакие! А вот тетрадки ее пропали.
– Какие тетрадки?! – Власов чуть не застонал вслух. – Дневники?
– А я знаю?! Может, дневники, может, конспекты какие. Правда, на студентку она мало похожа, да и старовата для первокурсницы. Но тетрадки пропали после того, как ее непутевый ухажер в дом заходил. Трусы, главное, на месте, а тетрадок нет!
– А документы? Они когда пропали? – наугад спросил Власов.
Он был уверен, что паспорт Лена всегда носила с собой.
– Так это… Паспорт-то она всегда носила с собой, – не разочаровала его тетя Зина. – Боялась, что вдруг какая авария или несчастный случай, ее и не опознают. Такая вот белиберда сидела в голове у молодой девки…
– Понятно.
– А загранпаспорт пропал вместе с Ленкой, – вдруг брякнула тетя Зина, снова запустив в работу глубокие морщины на лбу. Те складывались, распрямлялись, снова превращались в глубокие борозды и шли на излом. – Точно. Он все время у нее лежал на телевизоре, будто напоказ. Меня, что ли, дразнила, дура, не пойму! Мне надо?! У меня племянница за границей учится. Нашла чем удивлять… Так вот, он все лежал там, лежал, а потом, когда Ленки уже с неделю дома не было, я и обратила внимание, что паспорта не стало заграничного. Так что… Может, она просто уехала в поисках лучшей доли, как сейчас говорят?
– Без трусов? – усомнился Власов и невольно рассмеялся следом за хозяйкой.
– Так для той доли, за которой туда летят эти глупые птахи, трусы не нужны, – замахала она на него руками, свалив вышитые салфетки на пол.
Тетя Зина еще привела в пример несколько страшных телевизионных историй. Власов покорно слушал. Потом она снова расстелила салфетки на подлокотнике кресла и снова принялась вспоминать.
– Так вот… Ленки с паспортом не стало точно не скажу, когда именно. Вроде тепло было, но уже и не лето будто бы… А потом где-то через месяц приблизительно этот хахаль ее непутевый подкатил, поднялся в квартиру, пробыл там с полчаса и уехал.
– Точно помните?
– Так он поздно приехал, ночь почти была, – и тоже свет на лестничной клетке зажег. Мне и пришлось ждать, пока он умотает, – и свет потом за ним выключить. В квартиру я тогда и зашла и тетрадок там не обнаружила.
– Что же вы, тетя Зина, меня оговорили за свет, а его?
– Боялась я его, господин хороший, – обиженно надулась тетя Зина. – Ты-то свет включил, смотрю в глазок, приличный человек. А тот…
– Что в нем такого? Описать сможете?
И она начала рассказывать. Подробно! И Власов впервые пожалел, что он не художник. Можно было бы, конечно, эту женщину и в свой бывший отдел свозить, и фоторобот составить, да только что с того? Кто позволит и станет искать человека только за то, что тот открыл ключами квартиру своей девушки и взял оттуда какие-то тетради? Может, это его тетради были? Может, ключи она ему сама дала? И попросила эти тетради забрать?
Все это самодеятельность, скажут ему бывшие коллеги. Он и сам бы так раньше сказал. И еще бы добавил: нету тела, нету дела. А тела и правда нет. И заявлений о его пропаже тоже нет. И даже еще не вышел срок найма жилья. Эта самая Лена может в любой момент вернуться, собрать свои вещички и с тем же, с кем приезжала ранее, укатить.
Кстати, он даже не может подать заявление о пропаже Верочки, потому что он ей никто. И Ева не может подать такого заявления, потому что хоть и подруга, но на момент Вериного исчезновения в городе не была. И Вера запросто могла просто куда-то уехать, отключив телефоны.
Нет, конечно же, она не могла! Но это они так думали: Ева, он, может, еще кто-то. А в полиции их просто засмеют, и заявление не примут, а если и примут, то под сукно, искать точно не станут.
– Итак… – он жирно подчеркнул описание ухажера Лены, которое записывал в свой ежедневник в кожаном переплете почти под диктовку. – У нас есть высокий, стройный, мускулистый молодой человек. Возраст приблизительно чуть за тридцать?
