…— Добрый вечер, Павел! Если вы не против, предлагаю обойтись без отчеств, по-европейски.
— Согласен, Татьяна. Признаться, я и сам хотел это предложить, нам с вами ведь еще далеко до пенсии.
Он даже попытался улыбнуться, но улыбка вышла абсолютно бесцветной, как на старой затертой фотографии. И тем не менее появление Павла Трубникова в моей холостяцкой квартире произвело эффект мини-землетрясения: я лишь встретилась взглядом с его серыми глазами, и в то же мгновение почувствовала, как земля уходит из-под ног, а я сама забываю, на каком я свете.
Серые глаза! Наверное, это можно назвать единственной серьезной слабостью частного детектива Татьяны Ивановой. Когда-то, во время оно, когда жизнь еще виделась мне в розовом свете, я влюбилась. Мою великую любовь звали Иваном, и у него были удивительные серые глаза. Совсем как у Павла, который теперь стоял передо мной с таким видом, будто перед ним — конь в пальто, а не очаровательная блондинка в шортиках и маечке.
Стоп-стоп-стоп! Не время для личных эмоций! Я решительным жестом пригласила Павла в гостиную:
— Прошу вас, проходите, чувствуйте себя как дома, устраивайтесь поудобнее. Что предпочитаете — кофе, чай?
Он прошел в комнату и опустился в кресло, в ответ на мое предложение лишь отрицательно помотав головой.
— Я уже выпил свою традиционную чашку кофе — у меня четкий распорядок дня, не меняющийся вот уже в течение пяти лет, с момента открытия клуба. Поднимаюсь ровно в десять тридцать вечера, легкий ужин, большая чашка крепкого кофе и — на работу, до семи часов утра… Налаженный механизм. Но, впрочем, у вас наверняка имеются вопросы, на которые я дам исчерпывающие ответы. Я жду, задавайте — на беседу у меня есть ровно сорок минут.
Я постаралась взглянуть на Павла как на любого другого клиента, спрятав все личные переживания куда подальше. Первое, что бросалось в глаза: у него было чрезвычайно бледное и осунувшееся лицо, с которого будто сошли все краски. А вот до смерти Марго он наверняка выглядел весьма эффектно: высокий, плотный мужчина с каштановыми, чуть вьющимися волосами и серыми глазами, с крупными пухлыми губами. Вернуть этим чертам яркие краски, и перед вами — голливудский красавчик, вылитый Пирс Броснан! Смерть супруги обесцветила и весь облик Павла, и его душу — даже голос его звучал монотонно и скучно, как будто он лишь повторял заученные фразы, не ощущая никаких эмоций. Что и говорить — даже на меня он смотрел как на нечто бесформенное и тусклое…
Спокойно, милая, спокойно! Перед тобой, можно сказать, двойник клиента — его родной сынок. Быть может, он и симпатичный, но такой скучный, педантичный, все у него по линеечке, без фантазии и импровизации, сплошные серые будни… Серые!.. Стоп-стоп-стоп! Нет места личным эмоциям! Выбрось, милая Татьяна, глупые мысли и воспоминания из головы!
Я сходила на кухню и принесла чашку кофе для себя, устроившись прямо напротив собеседника, глядя на него деловито и строго и стараясь анализировать на благо следствия его интонации и мимику.
— Могу я поинтересоваться, как вы узнали мой адрес?
Он даже не усмехнулся, не нахмурился — повторюсь, ноль эмоций, как будто передо мной был всего лишь автомат.
— Мне предоставила ваш адрес моя мама. Она позвонила вчера вечером и сказала, что решила нанять вас, чтобы добиться реального результата и узнать имя настоящего убийцы. Я сразу же спросил у нее ваш адрес, чтобы явиться лично и честно ответить на все вопросы. Я ведь, разумеется, в курсе, что в случае подобного преступления первый подозреваемый всегда — муж.
Весьма интересный мужчина — выдал реплику таким тоном, будто все это лично его никаким боком не касается.
— Павел, а вы сами хотите, чтобы убийца вашей жены был найден?
— Да.
Вот так вот — лаконичный ответ, не предполагающий вариантов. Произнеся краткое и решительное «да», Павел тут же сурово поджал губы, и его глаза, до этого словно выцветшие и запыленные, на мгновение стали ярко-серого, насыщенного цвета.
— Хорошо. Расскажите мне, как вы познакомились со своей женой.
Он лишь кивнул, словно мой вопрос вполне соответствовал его собственному сценарию нашей встречи.
— Мы познакомились, когда Марго поступила на первый курс журфака университета — они всей группой пришли поздравить с Восьмым марта мою маму, своего преподавателя литературы. Я помогал им заваривать чай, расставлять на столе чашки и тарелки, резать огромный торт. Марго сразу мне понравилась, и я старался быть ближе к ней. В конце вечера я пригласил ее в кафе. Она весело расхохоталась: «В кафе?! Чтобы опять пить чай с тортом?!..» Мы стали встречаться. Встречались примерно год, а потом я сделал Марго предложение, и мы поженились.
Все точно и четко, как в аптеке. Интересно, как он сделал Марго предложение руки и сердца — зачитал по бумажке заранее подготовленный и тщательно отредактированный текст?
— Вы не знаете, у нее не было какой-нибудь истории любви до встречи с вами?
Он равнодушно, без каких-либо эмоций пожал плечами.
— Наверное, были — она ведь была настоящей красавицей и до университета училась на актрису. Но мне об этом ничего не известно. Я ревнив, поэтому сразу попросил ее ничего мне не рассказывать — просто начать жить заново, вместе со мной.
— Вы не видели никаких фотографий времен ее учебы в театральном…
Вот тут он прервал меня; впервые в его голосе прозвучала слабая нотка живых эмоций — раздражение с толикой злости:
— Я же говорю вам: мы начали совместную жизнь, открыли новую страницу, и я попросил Марго не вспоминать при мне то, что было до нашей встречи, а сам никогда не интересовался этим периодом.
Проговорив эту фразу, Павел немедленно успокоился, и его, на какие-то секунды вспыхнувшие глаза вновь потухли — как будто и не было мимолетной вспышки, кто-то нажал на кнопку «выкл»…
Несколько минут я рассматривала это блеклое лицо, опущенные вдоль коленей безвольные руки, потухший взгляд, который он направил на мой занавес миндального цвета, слегка раздувавшийся от дуновения ветерка из открытого балкона.
— Павел, а у вас есть своя теория — кто, на ваш взгляд, убил Марго?
Он не вздрогнул, не покраснел и не побледнел еще сильнее — ни грамма эмоций! — лишь перевел взгляд на меня.
— Я не знаю, кто ее убил. Но по всему выходит, что это связано со старой историей любви — той, что была до меня…
— И о которой вы ничего не знаете.
— И не хочу знать.
— И вам все равно? Извините, но редко приходится встречать людей с полным отсутствием эмоций, как у вас.
Павел посмотрел на меня все тем же пустым взглядом.
— Дело в том, что я сам будто умер вместе с Марго. Так и понимайте: перед вами — не живой человек, а живой труп. У вас еще есть какие-нибудь вопросы? Мне пора отправляться в клуб.
