Он нервным движением длинных пальцев попытался чуть ослабить узел галстука, который словно бы начал его душить; тут же забыл про галстук и вытащил из ящика стола пачку «Парламента», бросив на меня отчаянный взгляд:
— Вы не против? Никак не брошу курить…
Что же, за компанию и я закурила, слушая этот пылкий рассказ-исповедь.
— На следующее утро я проснулся, ощущая себя заживо в аду. Тут же представил себе Ингу — ее лицо, когда она поняла, что я не пришел, как мы договаривались, да плюс ко всему — не отвечаю на ее звонки… Так и видел ее панику, постепенно переходяшую в подозрение, в черную ревность. Ведь кто-то из редакции вполне мог нас видеть и все ей доложить! Самое же главное — я смотрел на Марго, разметавшуюся на кровати, и, несмотря на всю ее красоту, не хотел с ней оставаться, вообще иметь хоть что-нибудь общее! Я хотел нормальной, спокойной жизни с Ингой, вот и все, но после этой сумасшедшей ночи…
Я решила прийти на помощь исстрадавшемуся парню:
— Хорошо, с этим все ясно. В конце концов, Инга вас поняла и простила. Как произошло ваше объяснение с Марго?
— Да никак! — он вновь отчаянно рванул узел галстука. — В том-то и дело, что окончательного объяснения между нами так и не произошло. Она каждый день, к концу рабочего времени, заезжала за мной сюда, парковалась перед банком и едва ли не насильно увозила меня с собой на ту квартиру. Разумеется, этому следовало положить конец. Однажды мы договорились с Ингой, что она заранее подъедет, и мы вместе дадим Марго отпор.
— Инга подъехала?
— Конечно, мы с ней вот здесь сидели и ждали, когда войдет Марго.
Он нервно хохотнул.
— Все завершилось отвратительным скандалом. Марго сначала попыталась объяснить Инге, что ей лучше уйти, что моя хозяйка (это ее слова) — она, великолепная Марго. А когда я сказал, что предпочитаю строить отношения с Ингой…
Тут он в очередной раз едва не задохнулся от воспоминаний.
— Марго стала кричать, оскорблять и меня, и Ингу, а потом выскочила отсюда в ярости, по пути опрокидывала все вазы с цветами на лестнице и в холле, все стулья — все, что попадалось ей на пути. Слава богу, мне удалось этот инцидент замять, владелец банка прекрасно ко мне относится и все понял. Главное же — меня поняла Инга, я ей так за это благодарен!
— Что было потом?
Он растерянно посмотрел на меня.
— Потом?
— Да, потом, ночью. У вас, разумеется, есть машина?
В течение нескольких секунд Игорь мрачно смотрел на меня, подозрительно нахмурившись.
— У меня серебристый «Шевроле». Но… Я не понимаю, на что вы намекаете. В тот день больше ничего не было. Этот… скандал произошел накануне смерти Марго. Мы с Ингой отправились ко мне и провели ночь вместе. А наутро узнали о том, что случилось с Марго — что кто-то убил ее под окнами общежития, где прошла наша юность.
— От кого вы это услышали?
Он откашлялся.
— Утром, мы как раз собирались на работу, Инге позвонила свекровь Марго, ее зовут…
— Я в курсе. Значит, Инга была с ней лично знакома?
— Разумеется. Я же говорю — они были лучшими подругами, и Инга не раз бывала в гостях у Марго и ее мужа. Кроме того, она знала Викторию еще по университету — была среди ее студентов.
— А до конфликта Инга была в курсе относительно квартиры Марго, где она — ну, скажем так, — наставляла рога своему мужу?
— В общем и целом — да. Просто Инга особенно не интересовалась сугубо частной жизнью подруги, а сама Марго не стремилась это афишировать.
Пора было подводить первые итоги.
— Итак, Игорь, стало быть, если верить вам на слово, вы с Ингой провели ночь убийства Марго вместе и узнали о случившемся лишь поутру. Так?
Он тяжело сглотнул и облизал враз пересохшие губы. Интересно, с чего бы такое волнение?
— Так. Мы ничего не знали. Для меня было шоком уже то, что Марго оказалась под окнами нашей общаги. И что при ней была бутылка ее любимой водки. Я могу лишь предположить, что было после… После этого отвратительного скандала здесь, в банке, Марго, скорей всего, напилась на своей квартире, которую она называла интим-квартирой, потом взяла еще бутылку и рванула под окна общаги — вспомнить нашу юность. Тут ее и ударил этот бомж, она ведь запросто могла наорать на него, оскорбить. А он польстился на водку.
— Стало быть, вас вполне устраивает официальная версия?
Он бросил на меня взгляд с вызовом.
— А что в ней неправдоподобного? Марго кого угодно могла привести в ярость, особенно если выпила.
К этому времени мы оба докурили по сигаретке, и Игорь вытащил из своей пачки вторую.
— Не будете? А я вот…
Он прикурил, выпустил дым, откинувшись на спинку кресла, как будто силы разом его оставили.
— Хорошо. Спасибо за откровенность, Игорь. Если у меня возникнут вопросы, как мне с вами связаться?
— Запишите мой номер.
И он усталым голосом продиктовал мне его.
Я поднялась, но, прежде чем направиться к двери, задала последний вопрос.
— Кстати, еще один вопрос, на который можете дать ответ, пожалуй, только вы.
— Что за вопрос?
Он тут же вновь страшно занервничал.
— Один человек, с которым я сегодня беседовала, сказал любопытную фразу. Дескать, в юности, в студенческие годы, Марго «бегала по лестнице на небеса». Что бы это могло значить?..
Глава 21
В обычной, повседневной жизни каждый из нас в чем-то подобен автомату — некоей общей заготовке, все мы в чем-то похожи, как братья: привычно умываемся, одеваемся, улыбаемся, общаемся друг с другом; так наша жизнь идет — ровно, без изменений и крутых поворотов, будни и праздники, печали и радости, от розового детства до седой старости.
Но стоит произойти чему-то неординарному, страшному и ужасному, и все тут же разрушается вместе с нашим обычным, банальным видом и образом жизни, и мы с изумлением и шоком вдруг видим, что сами становимся своего рода героями фильма, который доводит благодарных зрителей до слез и сердечных восторгов — вот только, оказавшись «по ту сторону экрана», мы вдруг ощущаем, как мало в этом радости.
Надо было видеть реакцию Игоря на мой простой, если не сказать, банальный вопрос по поводу лестницы на небеса! Как только я начала говорить, он деловито поднялся — видимо, для того, чтобы я не растягивала вопрос, и стало бы возможным по-быстренькому проводить меня до двери. Но едва прозвучала фраза «бегала по лестнице на небеса», как парень вдруг стал бледнее мертвеца, покачнулся и в буквальном смысле слова рухнул в свое кресло.
Воцарилось оглушительное молчание в течение нескольких секунд, когда, казалось, можно было расслышать бешеную пульсацию вен бедняги-банкира.
