Отец Себастьян снова лукаво покачал головой:
— Не слышали такое выражение: "Все
страны граничат друг с другом и только Россия — с Богом"?
— Рильке.
[35]
Великий австрийский поэт, — улыбнулся Юрген.
— Вот именно. Поэтому, заботясь в первую
очередь о душах своих соотечественников, я никак не могу быть против
присоединения нашего города напрямую к Царствию Божию, — отец Себастьян
засмеялся. — Кроме того, если вы проявите себя и дальше таким нарушителем
традиций, как у нас в Гаммельне, то вас скоро объявят народным немецким героем!
— Не меня, а скорее мою племянницу, —
серьёзно возразил Юрген.
— Да, чудесная девочка. С ней вам очень
повезло.
— Даже не представляете, насколько!
* * *
Когда накануне отъезда Юты, Полика и семьи
новых герцогов домой в Невское королевство, господин мэр говорил торжественную
речь, он также особо отметил героические заслуги её высочества Иустины Невской
и её храбрых друзей: Михаэля Вербаума и Вила Ульрихзена. Кошка по имени
Принцесса также была награждена новеньким золотым орденом, который отныне стал
красой коллекции её хозяина-антиквара.
В заключение от имени жителей города мэр
просил Юту сказать, какой ценный подарок ей приятно было бы получить в память о
спасении города Гаммельна.
— Пожалуйста, напишите о своём городе новую
сказку, — попросила Юта. — И пусть в ней всё закончится благополучно, как было
у нас.
— Непременно, — пообещал мэр. — Это
обязательно будет исполнено. А ещё, что вам было бы угодно получить в подарок
прямо сейчас?
Юта смутилась и глаза у неё ужасно хитро
заблестели.
— Я могу просить что угодно?
— Всё, что угодно, ваше высочество! Хоть
флюгер со здания ратуши!
— Спасибо. В таком случае, я хотела бы… но только пусть это будет не сейчас, а подарок на Рождество, ладно? —
Юта посмотрела на антиквара Вольфгангера.
Он радостно кивнул девочке. Юта перевела
дыхание и выпалила:
— Я хотела бы очень красивые музыкальные часы
со Щелкунчиком!..
Киев 27.11.2005
КОНЕЦ
Прощание в библиотеке. Эпилог трилогии
Во дворце наступил обязательный в последние
месяцы "Тихий час". Это время длилось с обеда до самого ужина, а это
часа три, не меньше!
Как обычно в эти часы Юта искала укромное
местечко, где она могла бы предаваться собственным мыслям. Делать уроки во
время "Тихого часа", как предлагал ей папа-король, Юта решительно
отказывалась.
"И так новый режим для меня сущее
наказание! Самое лучшее время дня после школы отобрали! Ни побегать, ни
поиграть с друзьями, ни посмотреть кино или мультик. Даже из сада в этот
бесконечный "час" нас прогоняют, чтобы не шумели! В собственном
дворце шагу без оглядки ступить нельзя! Зачем же добавлять к этим мучениям еще
и уроки?!"
Король Адриан не мог не признать, что его
младшая дочь в чем-то права. Но и его родная старшая сестра принцесса Георгина
тоже права, требуя тишины. У них с принцем Георгием, то есть Юргеном, как
называла любимого дядюшку Юта, родился первенец — крошечная хорошенькая
принцесса Агриппина.
Поначалу Юта была в восторге от новой
двоюродной сестрички Грушеньки. Так ласково звали маленькую Агриппину все
родственники. И нисколько не беспокоилась, когда папа огласил новый королевский
указ о "Тихом часе". Но по прошествии двух месяцев Юта не знала, куда
деваться во дворце, каждый день погружающемся в долгий сон, словно в сказке о
Спящей Красавице.
Очень трудно быть единственным бодрствующим
человеком в заколдованном дворце. Остальные домочадцы и слуги запирались в
комнатах, спасаясь бегством от особенной гулкой тишины огромных залов и
коридоров, по которым, казалось, от падения малейшей песчинки начинает плясать
хоровод бесконечное эхо.
И что особенно раздражало принцессу Юту —
почти все во дворце были довольны новшеством. Хвалили разумное решение короля и
радовались, что теперь у них столько времени для "тихих дел".
Матушка королева Марта посвящала эти часы
вышиванию и вязанию, отец не мог нарадоваться на тишину, которая давала ему
возможность разбирать сложнейшие государственные дела и помогала
сосредоточиться на мыслях о новых справедливых законах. Юта сама слышала
сегодня за обедом, как король с воодушевлением рассказывал всем, что за
последний месяц его посетило больше здравых мыслей, чем за двадцать лет со
времени коронации! И он успел предотвратить больше глупостей своих министров,
чем несколько поколений его предков за весь предыдущий век!
Кухарка сияла, рассказав, что теперь-то
наконец у нее появилась возможность засадить поварят за чистку столового
серебра. И такого блеска парадных обедов дворец не знал со времен свадьбы Марты
и Адриана — мамы и папы Юты. Слуги и служанки, садовник, дворецкий, собаки и
кошки, все были довольны новым режимом. Но только не Юта!
Юная принцесса могла понять похвалы в адрес
"Тихого часа" только из уст старой няньки, которая вырастила не одно
поколение принцесс: королеву Марту, саму Юту и ее старшую сестру Магдалу, а теперь
помогала тете Георгине смотреть за Грушенькой.
"Ещё бы! — думала Юта. — Я бы тоже
радовалась и веселилась и занималась своими делами, пока Грушка-орушка спит! Но
ведь мне не восемьдесят лет, а только двенадцать! Я не виновата, что все мои
любимые занятия такие громкие!"
Впрочем, было одно любимое занятие и одно
убежище для принцессы Юты, где в тишине за тяжелой резной дверью она
чувствовала себя как в надежной крепости.
Дворцовая библиотека! Горы, стены, башни,
лабиринты и улицы книг! Бесконечный город, весь из книжных стеллажей, полок и
лестниц. Толстенные фолианты исторических хроник в темной скрипучей коже, такие
тяжелые, что Юте одной не по силам было поднять и раскрыть эти книги. Для них
были в библиотеке специальные подставки и поднимали их туда маленькой лебедкой
с цепями. Но без помощи слуг принцесса не могла сама справиться с огромными
книгами. Поэтому всегда листала только те, что уже удобно устроились на
пюпитрах и ждали, когда нежные пальчики принцессы — как и другие осторожные и
любопытные пальцы многих поколений читателей — коснутся их пергаментных желтых
страниц с причудливыми рисунками, которые никогда не повторялись.
Были в библиотеке и крошечные томики карманных
словарей и стихов. Такие пухленькие очаровательные малютки, сверкающие изогнутым
золотым обрезом, словно ласковой улыбкой, приглашая заглянуть внутрь. Юта могла
бы взять в горсть сразу десяток самых маленьких книжечек, но тоже редко
обращалась к ним, разве что выстраивала разноцветные томики перед собой, как
солдатиков, и составляла из них красивые узоры на полировке стола.
