— На каком языке вы говорили? — поинтересовался Ричард у Меркатора.
— Суахили, я выучил его в прошлых экспедициях. Старина Тиб был в то время моложе и не отягощен бременем государственной службы, так что мы имели много времени для болтовни.
— Вы сказали, что решили проблему носильщиков... — начал было Александр, но Меркатор, как всегда, перебил:
— Да! Типпу-Тиб любезно согласился предоставить тридцать своих личных рабов за вполне умеренную плату.
Сказано это было так просто, словно речь шла о простых вьючных животных. Александр брезгливо поморщился, а Ричард изумленно уставился на африканца, который закивал с самым довольным видом.
— Здесь разрешено рабство? — спросил молодой человек, овладев собой.
Меркатор лишь легкомысленно отмахнулся:
— Рабы приведены из мест, где законы иные, нежели в цивилизованном мире. Новые веяния и христианские ценности медленно приживаются в диких землях. Будьте снисходительны и смотрите на вещи проще: главное, что нашлось, кому нести нашу поклажу в долгом и, я вас уверяю, весьма нелегком путешествии.
— Кстати, о путешествии, — снова вмешался Александр. — Оно может закончиться, едва начавшись.
— Почему это?
— Местный чиновник намерен отправить нас домой. Он не верит, что мы выберемся живыми из джунглей.
— Как его звать? — спросил журналист, подбоченясь.
— Ренье ван де Вербек.
— Не знаю такого. Ну да ничего страшного. Чиновника я беру на себя, их чернильная душа мне хорошо знакома. Осталось найти десять-пятнадцать человек для охраны, и мы готовы к походу.
— Вы думаете, это будет легко? — с сомнением спросил Ричард.
— По Матади всегда шляется без дела десяток-другой сомалийцев. Меткими стрелками их трудно назвать, но они хотя бы знают, с какого конца браться за карабин, и не так трусливы, как суданцы. Посмотрите там, возле рынка, — он махнул в сторону навеса из пальмовых листьев, под которым возились несколько негров. — А мы с Тибом зайдем познакомиться с добрым самаритянином из Компании.
Меркатор, похоже, окончательно пришел в себя. Он бодро зашагал к зданию конторы, а губернатор бескрайних джунглей Типпу-Тиб мелко посеменил следом.
Молодые путешественники переглянулись.
— Вы сможете отличить сомалийца от суданца? — спросил Ричард без особой надежды на положительный ответ.
Александр красноречиво шевельнул бровями.
— Понятно, — вздохнул Ричард.
Тем временем к ним приблизилась Лизи с огромным букетом, благоухание которого могло заставить лопнуть от зависти известнейших парижских парфюмеров, а красота — вдохновить лучших голландских художников на создание невиданных шедевров изобразительного искусства.
— Чем вы так озабочены, джентльмены? — весело поинтересовалась она.
— Поисками охраны для нашей экспедиции, — отозвался Ричард. — Составите нам компанию?
Лизи с радостью согласилась, и друзья отправились на рынок, даже не подозревая, что там их ждет первое на Черном континенте потрясение. Рынок Матади оказался вовсе не таким, каким его ожидали увидеть англичане. Здесь не было рядов с прилавками, горластых торговок, полисменов, воришек, нищих и вообще ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего привычный лондонский рынок.
К своему немалому удивлению, путешественники обнаружили под навесом тесный загон с плетеной изгородью в половину человеческого роста. В нем, подобно скоту, содержались люди — несколько десятков чернокожих мужчин. Все они были раздеты, и лишь тонкие повязки на бедрах прикрывали срам. Но не это больше всего поразило Ричарда и его друзей.
То, что они увидели, подойдя поближе, заставило англичан отшатнуться, а Лизи даже выронила свой красивый букет. Шею каждого африканца «украшал» железный обруч, соединенный короткими цепями с двумя такими же обручами на шеях ближайших соседей. Это была настоящая цепь, звеньями которой являлись живые люди. Несчастные, будучи прикованы друг к другу, располагали лишь очень малой свободой действий. Нельзя было даже присесть, если твои товарищи с боков оставались стоять, — обручи всех троих тут же впивались в шеи.
— Что с ними сделали? — ошеломленно прошептала Лизи. — Это... рабы?
— Вот именно, мисс, — ответил Александр. — Рабы и их конвоиры. Должно быть, именно о них говорил Меркатор. Этим людям предстоит нести наши припасы.
— Не может быть! — ахнула Лизи. — Это же дикость!
— Подозреваю, что в Африке нам предстоит встретиться еще и не с такой дикостью, — хмуро заметил Ричард. — Вот, поглядите, что-то затевается.
И в самом деле, из ближайших кустов показались трое дюжих арабов в грязноватых белых туниках. Двое из них тащили за собой на веревках связанного чернокожего гиганта, а третий толкал несчастного в спину дулом карабина. Лицо огромного негра было разбито в кровь, а на боку алела свежая рана. Арабы доволокли-дотолкали пленника до загона и силой заставили сесть у большой деревянной колоды, поставленной у изгороди.
Только теперь путешественники заметили на горле жертвы широкую ссадину от ошейника. Двое арабов куда-то отошли, но вскоре вернулись с большим кузнечным молотком и клещами. В клещах дымилось раскаленное докрасна железное звено от цепи. Стало ясно, что сейчас произойдет.
— Сделайте же что-нибудь! — задыхаясь от ярости, прошипела Лизи и что есть силы сжала ладонь Ричарда.
Преодолевая отвращение, англичанин подошел к арабу с клещами.
— Вы понимаете по-английски? — спросил сыщик.
— Понимаю, — ответил араб почти без акцента и скорчил при этом недовольную гримасу. — Но мне некогда болтать. Нужно сперва вернуть это животное в стойло и надежно его приковать.
С этими словами он небрежно пнул сидящего гиганта, словно бы случайно угодив прямо в рану на боку. Чернокожий громко втянул в себя воздух, но больше не издал ни звука. За него это сделала Лизи.
— Вы сами животное! — громко крикнула она, подлетая к арабу. — Не смейте так обращаться с живым человеком! И немедленно отпустите всех остальных!
Но выступление девушки не возымело ожидаемого эффекта. Араб даже не посмотрел в ее сторону и презрительно процедил, глядя Ричарду в глаза:
— Мужчина, за которого говорит женщина, — не мужчина. Но я могу за тебя научить ее почтению.
Такого откровенного оскорбления Ричард стерпеть не мог. Рука сама метнулась к револьверу Меркатора за поясом, и в следующий миг дуло ткнулось прямо в лоб охраннику рабов.
— Интересно, как ты это сделаешь с пулей в голове? — спросил молодой сыщик тихим от ярости голосом.
Сбоку щелкнул карабин, и Ричард, скосив глаза, увидел направленное на себя дуло. При этом некстати вспомнилось, что револьвер побывал в воде и нуждается в перезарядке. Сыщик надеялся, что араб этого не заметил. Черные, как уголь, зрачки негодяя расширились, но ничем другим он не выдал волнения. В этот момент Ричард услышал легкий щелчок курка «миротворца» за спиной, и спокойный голос Александра произнес:
