Книга Западня. Книга 1. Шельф, страница 26. Автор книги Карина Шаинян

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Западня. Книга 1. Шельф»

Cтраница 26

Не понимая, что делает, Лиза забилась в угол и издавала какие-то скрипучие, задушенные взвизги. Гул пружин, казалось, заполнил весь череп. Наталья села на кровати, и одеяло соскользнуло с ее лица. «А теперь, дети, давайте все вместе позовем Снегурочку! — прозвучал в голове голос, жизнерадостный до слабоумия. — Сне-гу-роч-ка!». Но Снегурочка была уже здесь, она уже пришла, ее глаза покрывал иней, а рот был забит снегом. Она пришла, чтобы утащить с собой, в бездну Марианской впадины, где густая и черная, как нефть, вода холоднее льда…

Она хрипела и кашляла, хватаясь за посиневшее горло. От нее шел ужасающий запах давно не чищеного морозильника. Обледеневшие глаза смотрели прямо на Лизу. Она была мертвая.

Лиза почувствовала, как что-то лопнуло у нее в голове, заливая мозг обжигающе холодной жижей. Она встала и посмотрела прямо в мертвые обвиняющие глаза.

— Скажи папе, что я тебя не убивала, — тихо и твердо сказала Лиза. — Скажи ему.

На то, чтобы одолеть через ночной буран триста метров до дежурки и столько же обратно, у лыжников ушел почти час. К качалкам шли по азимуту — у психиатра нашелся компас — и едва не проскочили мимо, сделав изрядную петлю: видимость была нулевая, и огни общежития растаяли в пурге, стоило пройти пару десятков метров. Похоже, буран еще усилился с тех пор, как люди укрылись на буровой.

Остальные ждали; когда истекло полчаса, Нина, не выдержав бездействия, выскочила на улицу с фонарем. Смысла в это не было ни грамма, луч никак не мог быть сильнее света из окон, и все-таки она, кутаясь в какой-то огромный драный тулуп, взятый с вешалки, топталась на пороге и размахивала бессильным фонарем. Одна Нина оставалась недолго: к ней присоединился Вячеслав Иванович, не находящий себе места от волнения.

— Брось, иди в дом, — сказал он, — не мучайся.

Нина фыркнула.

— Толку от фонаря нет, — настаивал старик, — я лучше Шмеля буду звать, должен услышать…

Повернувшись в ревущую белесую темноту, он громко засвистел. Откуда-то издалека донесся лай, и Вячеслав Иванович снова призывно свистнул.

— Иди в тепло, простынешь, — обернулся он к Нине.

— А вы не распоряжайтесь, — ощетинилась та, — я сама как-нибудь разберусь, что мне делать.

— Да я не… Нина, ну что ты, в самом деле, все бунтуешь! Я тебе уже двадцать лет как не учитель.

— Вот именно! — Нина снова яростно взмахнула фонарем, будто подавая сигналы в небо — то ли заблудившемуся самолету, то ли сумасшедшей чайке-поморнику. — Вот именно! — повторила она. — Так что не надо делать вид, что вы до сих все лучше всех знаете. Сама разберусь…

— Да я ж не спорю, — печально ответил Вячеслав Иванович и снова принялся свистеть.

Шмель выскочил из белесой тьмы, как пятнистый ком снега. С жесткой бородки свисали сосульки, морду покрывал иней. Пес ткнулся хозяину в колени, обернулся — в темноте уже виднелись фонари возвращающихся мужчин — и шумно потянул носом, принюхиваясь к Нине. Та сердито отмахнулась от него фонарем. Шмель присел на задние лапы и низко, угрожающе зарычал.

— Фу, Шмель, — рявкнул Вячеслав Иванович, — нельзя!

Рычание перешло в хриплый, злобный лай.

— Отстань от меня, — буркнула Нина. — Никто твоего хозяина не трогает.

Шмель не умолкал. Фонари лыжником замелькали чаще — мужчины встревожено торопились на звук.

— Да перестань ты, Шмель, — с досадой бросил Вячеслав Иванович, — ну не любит она меня, так что ж теперь?

— Я вас, Вячеслав Иванович, не «не люблю», не надо преувеличивать, — сердито ответила Нина и кивнула взобравшемуся на крыльцо Александру. — Я просто хочу, чтоб вы перестали вмешиваться в мою жизнь. А так я к вам очень хорошо отношусь.

— Так «хорошо», что тебя все мои собаки облаивают, — мрачно проворчал старый учитель и открыл входную дверь.

Александр, Тимур и Лешка, топоча заснеженными валенками и на ходу сдирая с лиц обледеневшие шарфы, ввалились в дом.

— Нашли что-нибудь? — бросилась им навстречу Аля.

— Нашли, — пробормотал Лешка, отводя глаза. — Тут такое дело, Аля… Понимаешь, тут такое дело…

— Дежурных нашли, — жестко оборвал его врач. — Одного у пульта. Другого — здесь, рядом.

— И где же они?..

Алю прервал громкий всхлип — Анна, прижав ко рту руки, привалилась к стене. Ее лоб был изжелта-бледным, как у мертвеца. Тимур, на которого за спинами Лешки и психиатра не обращали внимания, окинул ее внимательным взглядом — стюардесса догадалась… и очень быстро, намного быстрее других. Следующим сообразил, в чем дело, Барин.

— Они что, как эта… — он кивнул на дверь комнаты, в которой положили труп Натальи. — Тоже?

— Да.

За спиной Тимура шумно вздохнула Нина, и тот слегка повернул голову. «Ой, папа» — пробормотала женщина. Тимур удивленно шевельнул бровью — странные иногда реакции выдают люди. Обычно в таких ситуациях зовут маму… хотя папу, конечно, разумнее, а Нина вся — разум и рацио в чистом виде.

— А тела? — тихо спросил Тофик. Лешка виновато пожал плечами.

— Эту… Наталью тоже зря притащили, — прогудел Колян и внезапно покраснел жарко, как ребенок. Отвел глаза, стараясь не смотреть на потрясенные лица. — Ну, следак же, — хрипло пояснил он. — Ментам как работать потом?

Бандит выталкивал слова, будто силой; его круглая физиономия побагровела. Видно было, что сама мысль позаботиться о расследовании кажется ему противоестественной, однако он продолжал настаивать:

— Нельзя ее было трогать, и этих… правильно вы…

Люди ошарашено переглядывались. Тимур видел растерянность и недоумение в их глазах. Похоже было, что им не пришло в голову, что когда-нибудь буран кончится, что будет расследование. Не задумывались о том, что убийцу можно найти… Что это — сговор? Или все жители города охвачены стокгольмским синдромом? Принимают зверские убийства как данность, с которой ничего нельзя сделать, как природное явление? Как буран…

Колян замолчал и теперь, набычившись, поглядывал на геологов. Тофик тихо перевел дух и смущенно пробормотал:

— Выходит, он здесь был еще до нашего приезда… а потом спрятался — или ушел?

— Если ушел, то искать уже некого, — ответил Лешка. — Но здесь не спрячешься. В дежурке тоже — голый вагончик, два стола, мы под оба заглянули, и в сортир тоже. Больше укрыться негде.

— Пещера… — раздался тихий голос. Все оглянулись. На пороге комнаты стоял Дмитрий, придерживаясь за косяк; глаза у него были воспаленные, красные, совершенно сухие. — Он мог вырыть пещеру в снегу и сидеть там, сколько надо. Я видел, как дети… Лизка моя…

— Вы как себя чувствуете? — спросил Александр.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация