Справа раздалось вежливое покашливание. Задумавшись, Томка не заметила, как подошел Тинкет.
— Вы в порядке?
— Не очень, — честно призналась Томка. — Вы были правы: Лауры здесь нет. Она оказалась воровкой.
— Сочувствую, — вздохнул Тинкет. — Жаль, ничем не могу вам помочь.
— Да? Наверное… Что, пора начинать шоу?
— Пожалуй, — сказал Тинкет. — Голливудская гостья еще не появилась, а хотелось бы перед ней выступить… Но дальше тянуть нет смысла. Вы последовали совету хозяйки и успели подкрепиться?
— Я не голодна.
— Взяли бы креветок. Тут один милый молодой вампир разносит…
Томка не выдержала. Нельзя же бесконечно сохранять лицо?
— Креветки? — зашипела девушка. — Какие, к чертям, креветки? Я влипла по уши, а вы говорите о креветках!
— Но это хорошие креветки…
Томка его не слушала. Иногда девушке необходимо выговориться, и чужие реплики только портят процесс.
— Одна в чужом городе, без денег. Меня ограбили, чуть не убили. Креветки! Права была мать — нужно было сломать ногу и оставаться дома. Не пришлось бы теперь думать, что делать и как из всего этого выкручиваться.
— Раз речь зашла об этом… — Тинкет вдохнул. — Завтра у меня выступление еще на одном мероприятии. И ассистентка мне не помешает. Много обещать не могу, но пятьдесят евро за вечер вас устроит?
Томка осеклась.
— Что?
— Это будет не такой прием, как сегодня. Место, скажем так, попроще, но…
— Вы предлагаете мне работу ассистентки? На полном серьезе?
— Почему бы и нет? Каждому фокуснику нужна ассистентка, вы правы — это как кролик из шляпы. А поскольку место вакантно…
Что-то похожее Томка испытала во время достопамятной истории с парашютом. Только что она с визгом падала в объятья бездны, отсчитывая последние секунды своей такой короткой жизни, и вдруг раз — кольцо сработало, над головой раскрылся белый купол, и мир стал восхитительно прекрасным. Томка уставилась на фокусника, чувствуя, что еще немного, и она не сможет сдерживать радостную улыбочку. Глаза ее заблестели.
— Э… А… Вы уверены, что вам нужна ассистентка, которая выглядит как селедка похожая на таксу?
Тинкет насупился.
— Вы не похожи на селедку.
— А на таксу? — прищурилась Томка.
— Ну… — в поисках поддержки фокусник посмотрел на графиню. — Все, пора начинать выступление.
— Чарльз Уилмот Тинкет! Если ты думаешь, что я оставлю этот вопрос…
Тинкет развернулся к залу.
— Дамы и господа! Минуту вашего внимания…
Выступление иллюзиониста было в самом разгаре. Всех гостей на приеме оно не привлекло — чтобы тягаться с отсутствующей Сарой-Джессикой Паркер, фокусов недостаточно, — но как минимум две трети его смотрели и даже хлопали. Тинкет начал с фокусов с монетами, потом были ленты, меняющие цвет, летающий бокал и мобильный телефон, который Тинкет утопил в шампанском, затем расколотил, а после — целым и невредимым — достал из шляпки одной из дам. Дело двигалось к фокусам с картами.
— До чего хорош! — услышала Томка голос у самого уха. — Прямо лапушка. Так и хочется…
Девушка резко повернулась. Вампирша Винченца приветливо ей улыбнулась, но Томка ни на грош не поверила ее улыбке.
— Простите?
Тинкет как раз провернул свой излюбленный трюк с розой из пламени.
— Какой он милый! — воскликнула официантка. — Я бы с ним замутила. Надо нам познакомиться поближе…
— Что?!
Возможно, существовал и лучший ответ, например: «Только попробуй, и я оторву тебе ноги». Но врожденное красноречие в сей раз Томке изменило. Хоть она и попыталась вложить в это «что?!» все, что думала о девице, но вышло не ахти. Винченца даже внимания не обратила.
— У нас наверняка получится. Такому фокуснику нужна хорошая ассистентка, — сказала вампирша. — Чтобы было на что посмотреть, понимаете?
И Винченца передернула плечами, аж корсет затрещал. От подобной наглости Томка лишилась дара речи.
— Вам плохо, дорогая? — участливо поинтересовалась Винченца. — Так дышите, будто у вас астма.
Звук, вырвавшийся у Томки, походил на свист пара из готового взорваться котла. Видимо, шестое чувство подсказало официантке, что самое время смыться.
— Извините, должна работать, — покачивая бедрами, официантка ушла разносить шампанское. Томка проводила вампиршу взглядом, думая о том, что Ван-Хельсинг, в сущности, был мягким и добрым человеком.
Если бы девушка не смотрела вслед официантке, то ничего бы не заметила. Но именно в этот момент открылась дверь, и в зал вошел маленький человек в черной пелерине и маске «доктора чумы». Остановившись на пороге, он огляделся по сторонам.
Томка замерла. Быть этого не может…
Девушка не удивилась. Удивляется человек, который утром в собственной ванной находит труп с перерезанным горлом. Томка же была в шоке. За миллиардную долю секунды она забыла и о гадкой Винченце, и об обманщице Лауре, и о Тинкете. В мире не осталось никого, кроме жуткого карлика в маске, похожей на птичий череп.
Вокруг было полно всяческих монстров и чудовищ, но до сих пор Томка не думала пугаться. Какой смысл бояться папье-маше и акриловой краски? Но сейчас девушка не могла пошевелиться. Хотелось закричать, но смогла она лишь тихо пискнуть.
Страх — обширное понятие. Бояться можно чего-то конкретного, как боятся, например, высоты (акрофобия), мышей (мусофобия), числа «тринадцать» (трискаидекафобия) или клоунов (коулрофобия). Сама Томка считала, что не боится ничего, и раз за разом пыталась это доказать, в первую очередь — самой себе. Прыгала с парашютом (борьба с акрофобией), надевала рыжий парик и поролоновый нос (борьба с коулрофобией) и ввязывалась в самые нелепые авантюры (просто борьба).
Но кроме страхов конкретных, вызванных объяснимыми причинами, есть и другие, объяснить которые не так легко. Ужас, охвативший Томку, не имел под собой никаких оснований. Ну карлик, ну в маске… Томка же смотрела на него и тряслась, как восточная танцовщица, наступившая на оголенный провод. Спина стала мокрой, а по коже словно забегали пауки. Это был именно тот страх, который ценил и уважал писатель Г. Ф. Лавкрафт. Окажись он рядом, то понимающе похлопал бы Томку по плечу.
Карлик меж тем продолжал топтаться на пороге, оглядывая зал. При этом он странно дергал головой, резко поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Так мотают головой некоторые птицы, голуби, например. От этих дерганых движений девушке стало дурно. И лучшим людям порой хочется испариться, но никогда Томка не желала этого так сильно.
На негнущихся ногах Томка двинулась в сторону высокого толстяка в маске, известной как «нос турка». Человек этот был поперек себя шире, и миниатюрная девушка вполне могла за ним спрятаться.
